«Ненасилие» («Револьвер, завязанный узлом») — скульптура Карла Фредрика Рёйтерсверда перед зданием штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке
Один из самых веских аргументов в пользу насилия: оно тактически необходимо для борьбы со системным насилием государства или для свержения творящего насилие режима — апартеида, диктатуры или тоталитаризма, замечает американский философ Джудит Батлер в своей последней по времени книге «Сила ненасилия: сцепка этики и политики» (русский перевод только что вышел в ИД Высшей школы экономики).
Главный сюжет этой не всегда простой для чтения книги — роль этики ненасилия в политической борьбе за социальное равенство. Хотя само понятие «ненасилие» часто трактуется как пассивное сосуществование с властью, на самом деле отказ от насилия — это «этическая позиция, находящаяся в самой гуще политического поля».
Впрочем, практика современного политического протеста наглядно демонстрирует, что отказ от насилия не может быть универсальным принципом в духе Толстого: на наших глазах возникают ситуации, которые явно возможно разрешить лишь насильственным путем. Иными словами, принцип ненасилия требует исключений, и одно из этих важнейших таких исключений — ситуация самозащиты.
В отрывке из главы «Ненасилие, оплакиваемость и критика», который мы публикуем с любезного разрешения издательства, Джудит Батлер, одна из наиболее выдающихся современных философов, пытается определить границы самозащиты. Кого и от кого мы защищаем? Что это за «самость», которая требует нашей защиты и вправе рассчитывать на нее?
