Наполеон прощается с Национальной гвардией
Окончание. Начало можно прочитать тут.
«Нация, глубоко раздраженная тем, что Лютценской и Бауценской победами не воспользовались для заключения мира, понимала теперь по страшным результатам, каковы последствия бесконтрольного правления, — писал Адольф Тьер. — «Наполеон хочет принести наших детей в жертву своему безумному честолюбию!» — кричали семьи от Парижа до самых отдаленных провинций… Ужас, который испытывали некогда перед гильотиной [т.е. революцией с ее террором], теперь испытывали перед войной».
Тут уж и до самых лояльных стало доходить, что, узурпировав все властные полномочия, Наполеон превратил Францию в свою игрушку, которую сейчас, подобно капризному ребенку, хочет сломать.
И срочно созванное для одобрения новой мобилизации Законодательное собрание позволило себе в очень обтекаемых выражениях предложить императору политическую реформу, которая бы обеспечила бы «французам право на свободу, безопасность и собственность, а нации — свободное осуществление ее политических прав». Наполеон и слушать не стал, сделал депутатам строгое внушение: «Меня избрали четырьмя миллионами голосов. Невозможно воевать со мной, не воюя с народом. Вас сбили с толку люди, преданные Англии».
Но этих «сбитых с толку» оказалось что-то очень много: в Париже агенты полиции уже не пытались тащить в участок громко выражавших свое недовольство правительством, ибо пришлось бы сажать всю «чистую публику». Фраза «Это начало конца» стала паролем, повторяясь по двадцать раз на дню. Над правительственными газетами, живописующими готовность нации к новым жертвам, откровенно смеялись, а на цоколе Вандомской колонны, возведенной в честь наполеоновских побед, появились издевательские надписи вроде «Проходите скорее — колонна готова упасть».
