В школе засорили голову сомнительными формулировками. Если верхи не могут, а низы не хотят, от действий этого маньяка-импотента вроде бы рождается революция. А когда – как сейчас в Иране – одна часть низов не хочет, а другая хочет, и обе что-то могут – тогда что? Видимо, получается гражданская война. Наш корреспондент в Тегеране пишет о событиях минувших выходных. «Полиция делала все, чтобы не стрелять на поражение, ограничиваясь выстрелами в воздух. В отличие от полиции, «басиджи» вели себя куда более агрессивно, и именно их действия, скорее всего, привели к такому большому количеству убитых и раненых 20 – 21 июня». Басиджисты, которые бьют демонстрантов, – тоже гражданское общество, только с противоположным знаком, и своими представлениями о стране, в которой они хотят жить. События в Иране – это же не просто конфликт верха и низа (Бахтин не причем), народа и власти, бодрая революция здорового населения против прогнившего режима. Потому что часть населения, к тому же отличающаяся отменным физическим здоровьем, – за режим. Иран – одна из самых расколотых стран на свете. Если реформаторы победят, «противоположно заряженные» граждане так же выйдут на улицы и будут не менее эффектно защищать идеалы исламской революции, чем нынешние – идеи либерализации. Они и их жены уже устроили пару лет назад массовую демонстрацию за строгое соблюдение исламского дресс-кода на улицах. В этом была драма иранских реформаторов, пока они находились у власти.

СМИРЕНИЕ ПАЧЕ ГОРДЫНИ

Классического бассиджиста видно издалека. Главные признаки – ясный взгляд, бородка, рубаха навыпуск, на пальце – кольцо в честь имама Али (это, правда, носят многие шииты, не обязательно дружинники), брюки помяты, ботинки – в пыли, часто без шнурков. От этого получается своеобразная шаркающая походка. Не вид, а индивидуальный пикет против общества потребления. Такие религиозно оформленные антиглобалисты. Похожих молодых людей можно встретить в наших православных приходах со строгими батюшками, играющими в «монастырь в миру». Правильный басиджист не слушает музыку, не ходит в кино, а если в ресторан – то только в традиционный, с кебабами, где-нибудь на юге Тегерана. А не в центре или на севере, где бабы соблюдают хиджаб абы как: и самому противно, и жену в черном чадоре засмеют за провинциальность.

УБЬЕТ БИЛЛА

Блаженный вид и неуклюжая походка классического басиджиста не должны вводить в заблуждение. Это он так, как сказали бы в православии, «смиряется». Басиджи хорошо организованы, занимаются физкультурой и спортом и тренируются, например, в спортзалах при консервативных мечетях. В одной из таких мечетей (связанных с иранской «Партией Бога» – «Хезболлой») я несколько лет назад общался с Оломайи – любимым тренером исламских дружинников. Бородатого, седовласого Оломайи, чем-то похожего на тренера из «Убить Билла», в Тегеране знают все. Он всегда в первых рядах демонстрантов, требующих от властей оградить исламский образ жизни от посягательств.

Помещение похоже на гибрид спортзала и мечети: соседствуют ковры и маты, портреты древних имамов-мучеников Али и Хуссейна и новых «имамов» Хомейни и Хаменеи, спортивные кубки и медали, лозунги «Спортсмены, подражайте Али, первому имаму», «Долой США», «Неверующие будут побеждены». Тренировка проходит под религиозные и политические речевки и кончается общей молитвой. Я хвалю уровень мастерства учеников. Тренер доволен. – Они должны быть такими, чтоб защищать ислам. Я отсюда на [иракский] фронт пятнадцать групп отправил, сам много воевал. Мы и сейчас готовы к обороне. Мы – часть всемирной защиты ислама. «Басидж» – это душа и тело: мы готовим тело, изучаем оружие, а душу нам готовит ислам. Когда мы воюем, для нас не имеет значения, побеждаем мы, или погибаем как мученики. Для нас это все равно. Победить нам помогает лидерство имама Хомейни и Хаменеи. Он как отец родной для всех басиджей. Мы поддерживаем высочайшую боевую готовность, чтобы исполнить все, что скажет лидер. Хомейни сказал: «Басиджи, готовьте себя, покупайте форму, оружие». И мы поступаем, как завещал нам имам Хомейни. Мои ученики сами платят за форму, а я тренирую их бесплатно. Мне деньги не нужны, я свои сюда приношу. У нас есть несколько фронтов обороны – политическая оборона, финансовая оборона, военная оборона. – Вы готовы защищать ислам только в Иране или за его пределами? – Если духовный лидер скажет, мы будем готовы защищать ислам по всему миру. Но этого пока не происходило, мы защищаемся, но не вмешиваемся в дела других. – А в Иране когда вам последний раз приходилось защищать ислам? [разговор шел до нынешних событий]. – Четыре-пять лет назад какие-то якобы студенты попытались устроить саботаж в Иране. Но члены Басидж их остановили. Они даже сюда пришли, до этих самых дверей, но мы их здесь взяли под контроль. – Сколько всего в Иране таких защитников ислама? – При многих мечетях у нас боевые ячейки, в каждой 20 – 40 человек в готовности. Вот эти тренируются здесь каждый день. Мы рассылаем письма по мечетям в провинциях, и сюда к нам приезжают по одному из каждой провинции тренироваться, а потом возвращаются и становятся тренерами у себя. – Есть ли запрещенные методы? – Недозволенные методы – это заложники, терроризм, самоубийства. Но когда палестинцы взрывают себя – это не самоубийство, они – мученики. Это совсем не то, что брать заложников и истязать их. Бог позволили каждому человеку защищать свою страну. Если кто-то нападает на ваш дом – это религиозный долг, сделать все для защиты своего дома. Религия запрещает нам нападать, но в случае обороны – все позволено.

СЛЕЗА ХАМЕНЕИ

Члены «Басиджа» и иранцы, которые на их стороне, уверены, что сейчас тот самый случай обороны, когда все позволено. На них напали. Внешние силы, враги иранской родины, недруги исламской революции, собственные отщепенцы. Те самые «якобы студенты». А «саботаж», о котором вспоминает тренер, – массовые демонстрации, устроенные после того, как Наблюдательный совет закрыл в 1999 г. реформаторскую газету «Салям». Тогда «Басидж» впервые совершил крупный ночной налет на студенческие общежития. У власти были президент-реформатор Хатами, и он не горел желанием применять полицию против своих же сторонников. Тогда басиджисты решили: «Если не мы, то кто же». Гражданское общество, инициатива снизу. Студенческий бунт кончился после того, как неизвестные патриоты ночью ворвались в общежития тегеранского университета, вытаскивали сонных бунтовщиков из постелей. Студентов избивали, нескольких выбросили из окон. Обошлось без жертв, одним членовредительством. Аспирант Джавад – один из тех, кого разъяренные патриоты вытащили в 1999 г. из постели в общежитии тегеранского университета – рассказывал о кадровом резерве «Басиджа»: «Я очень много езжу по Ирану. В глубинке большинство людей очень верующие, консервативные, они не принимают всех этих реформ, и среди них – много бедных. Их дети приезжают в Тегеран – а тут хорошая жизнь, всякие соблазны – а сами они без работы, без денег. И они начинают ненавидеть тех, которые в столичном университете, и им еще что-то не нравится». Как выглядит такой ночной урок патриотизма, видно на этом ролике. После ночного налета на кампус в 1999 г. по иранскому ТВ выступил духовный лидер аятолла Хаменеи, на его глазах были слезы, он призывал к миру, и, вопреки ожиданиям, обещал разобраться и наказать в судах тех, кто избивал студентов. Однако слова «Басидж» или «Хезболла» так и не прозвучали из официальных уст. И никого строго не наказали. Нынешние погромы и разгоны демонстрантов – второе крупное вмешательство «Басиджа» в политику, и на это раз аятолла Хаменеи не плакал. Не до сантиментов, родина в опасности.