Источник: Википедия
Абсолютный тупик — наиболее точная характеристика ситуации, сложившейся в Корее к весне 1951 года. Первые 10 месяцев превратности войны двигали линию фронта по всему полуострову: сначала северокорейская армия дошла до его юга; затем высадившиеся американцы гнали ее обратно, пока не были в свою очередь контратакованы китайскими «добровольцами». В итоге фронт намертво застыл на исходной 38-й параллели — ни туда, ни сюда. Что делать дальше, противники не знали.
Воевать нельзя мириться
В апреле 1951 года командование американской армии пришло к выводу, что «корейская проблема не может быть решена исключительно военным путем». Казалось бы, это недвусмысленная рекомендация зафиксировать статус-кво и покончить с войной, на которую Америка тратила огромные ресурсы, так необходимые ей для обороны Западной Европы. (Достаточно сказать, что там советскую угрозу сдерживали всего шесть американских дивизий, а в Корее воевало семь).
Однако администрация президента Гарри Трумэна оказалась заложником собственной риторики. Когда началась война в стране, которую немногие могли найти на карте, американский народ просили смириться с неизбежными жертвами во имя того, чтобы остановить натиск коммунизма.
«Мы сражаемся в Корее для того, чтобы нам не пришлось сражаться в Чикаго, Новом Орлеане или Сан-Франциско», — заверял президент нацию.
Тогда нация согласилась, но теперь она восприняла бы половинчатое урегулирование корейской войны, зафиксировавшее линию разграничения по 38-й параллели, как преступную мягкость в отношении агрессора. А где же возмездие? А кто даст гарантию, что китайцы не воспользуются перемирием для передышки и не атакуют снова? И как скоро тогда придется воевать уже в Сан-Франциско?
Республиканцы и так уже обвиняли Трумэна чуть ли не в измене за увольнение сверхпопулярного генерала Макартура, настаивавшего на расширении зоны боевых действий на территорию Китая. Если бы президент-демократ пошел в Корее на «уступки коммунистам», то, вполне вероятно, Республиканская партия поставила бы вопрос об импичменте. «Они хотят сыграть в русскую рулетку с международной политикой Соединенных Штатов, зарядив пулями весь барабан револьвера», — публично обличал республиканцев Трумэн. Но при всем желании он не мог не считаться с настроениями страны, в которой с подачи сенатора Джозефа Маккарти начался усиленные поиски «пятой колонны», в ходе которых тысячи людей были заклеймены как «красные», лишены работы, многие покинули страну. А миллионы американцев при этом продолжали считать, что администрация, и в особенности госдепартамент, кишат коммунистическими агентами и сочувствующими им «розовыми».
На фоне этих внутриполитических передряг начавшиеся было летом 1951 года переговоры о прекращении огня предсказуемо забуксовали, поскольку стороны не собирались идти на принципиальные уступки. В попытке заставить китайско-корейскую делегацию «поступиться принципами» американцы провели серию воздушных налетов на Северную Корею. В результате Пхеньян окончательно сровняли с землей, повредили каскад ГЭС на реке Ялуцзян, лишив страну электричества на несколько недель, — но вернуть контрагентов за стол переговоров это ничуть не помогло.
Не помогло это и снизить накал боев на сухопутном фронте, где американское командование был неприятно удивлено появлением у противника новейших систем вооружения. Стороны поливали друг друга градом артиллерийских снарядов, причем в какой-то момент у американцев их стало не хватать, что привело к громкому расследованию комиссии Конгресса. Теперь даже минимальное продвижение с захватом безымянных холмов (американская пехота давала им «романтические» названия — Кровавый Хребет, Разбитые Сердца и т.д.) давалось с большим трудом. Случалось, что в бой приходилось бросать писарей, кашеваров и прочий тыловой персонал, а захваченное не всегда удавалось удержать: так, 65-й пехотный полк, сформированный из пуэрториканцев, дважды бежал с позиций, в результате 92 солдата пошли под трибунал.
Шел уже второй год войны, из Кореи в Америку непрерывным потоком шли цинковые гробы.