Вася Ложкин, "Зайцы апокалипсиса" (2013)
vasya-lozhkin.ru
Сначала все-таки расскажу, а уж потом объясню, по какой такой внешней причине я вспомнил эту очень давнюю историю. Не историю даже, скорее исторический анекдот, городскую легенду, услышанную мною не один раз и даже не два от совершенно разных людей старшего поколения.
Итак.
Патриарх и трехкратный демиург советско-российского гимнотворчества, автор долговязого Дяди Степы, родоначальник славного рода, ставшего для нескольких поколений наших сограждан непревзойденным образцом высокой идейности, народности и партийности, а чуть позже — подлинной духовности, непоказного благочестия и застенчивой совестливости, поэт и гражданин Сергей Владимирович Михалков был заикой.
Чтобы не быть уличенным в политической некорректности, скажу сразу же, что по отношению к заикающимся людям я с давних пор испытываю какое-то дополнительное доверие, какую-то столь же немотивированную, сколь и отчетливую приязнь. Почему это так, я не знаю. Может быть потому, что я вообще привык к солидарности с теми, кого передразнивают дураки.
Короче говоря, Михалков-старший заикался, и это ничтожное вроде бы обстоятельство служило одним из основных структурообразующих факторов в обширной агиографии нашего героя. Все анекдоты и легенды, где так или иначе фигурировал Михалков, чаще всего строились именно на этой особенности его речевой практики.
Мне запомнилась такая маленькая апокрифическая история, в подлинности которой никакой уверенности, мягко говоря, нет. Но поскольку я слышал ее примерно от четырех разных, не связанных друг с другом людей, я позволю себе считать, что это все имело место на самом деле. Да и какая в сущности разница!
1949-й год. Зима. Москва. Кремль. Многолюдный пышный прием по случаю 70-летнего юбилея вождя народов. И Михалков, естественно, там же. И вот стоит он с бокалом, беседует с кем-то из не менее титулованных коллег на текущие литературные темы.
И тут, как всегда, бесшумно приближается «сам». Тоже с бокалом. «А скажите, товарищ Михалков, — ласково и заботливо спрашивает великий вождь и учитель, — над чем ви сейчас работаете? Савэтский читатель ждет ваших нових праизвэдэний».
