Ростов-на-Дону, 24 июня 2023 года
Str/Xinhua/Global Look Press
Прошло чуть больше недели с той ночи, когда моя подруга и соседка по московскому двору, живущая ныне в прекрасной европейской стране отнюдь не по своей воле, написала мне в дикой тревоге «БТРы ездят прямо у нас уже!». И я, оторвавшись от страстного сканирования всех возможных телеграм-каналов, по которым шло пригожин-шоу, вздохнула, накинула плащик на пижаму и вышла на Мясницкую улицу, чтобы предоставить ей фотопруфы полного, чтоб не сказать мертвого, спокойствия нашего района, зафиксировать отсутствие БТРов и вообще каких бы то ни было признаков волнения. Все у нас было как обычно: веселый шум баров, девочки «лошадкам на корм», мучители рода человеческого на машинах с сабвуферами внутри и снаружи, летняя школота, пара вялых пьяных потасовок, дискуссионный пивной клуб коренных бомжей у метро, ночные футболисты на площадке под окнами, музыка на бульварах. Я пробежалась широким кругом, утешила подругу и вернулась к информационным безднам. В них все было гораздо интересней — да что там, в какой-то момент было по-настоящему увлекательно, хотя до ощущения гибельного восторга дело почему-то так и не дошло.
По прошествии некоторого времени, насмотревшись вдоволь на национального лидера, который внезапно стал душить россиян в объятьях мужества, мудрости и оптимизма, многие мои друзья и коллеги стали все чаще задаваться вопросом: а почему, почему все же россияне за сутки военного мятежа так и не выказали ни одной сильной эмоции, не кинулись покупать лечебный набор для тревожно-депрессивного расстройства (гречка, спички, соль, алкоголь), не бросились зарываться в землянки? Ну, то есть, конечно, некоторые россияне, как мы знаем, все же успели подорваться, кто-то сделал месячный бюджет алчным продавцам авиабилетов, кто-то купил доллары за красивую цену, а некоторые совсем высокопоставленные россияне, по слухам, косвенно подтверждаемым другими высокопоставленными, сумели ненадолго отлететь от столицы родины на некое условно безопасное расстояние (и теперь, похоже, решается вопрос, квалифицировать ли это как попытку предательства или нет, но, кажется, уже решено простить и не заметить). Но это все же капля в море, редкие паникеры.
А вопрос-то весьма хороший. Но однозначного ответа на него нет, только смутные догадки и ненадежные ощущения, полевые наблюдения и прочие «интуиции». Хотя теперь у меня есть одно объяснение-фаворит.
Татьяна, у вас очень поэтическое восприятие ситуации.
.
Я, со своей стороны, воспринимаю этот конфликт, как, во многом, религиозный, или, если вам больше нравится - идеологический
.
Массу параллелей вижу с христианско-мусульманскими или мусульманско-буддийскими конфликтами, да с любым религиозным.
.
Кто прав - христиане или мусульмане? Мусульмане или буддисты? Сторонники демократии или авторитаризма/тоталитаризма?
.
Что, прямо здесь и сейчас, самое важное?
.
Жизни?
Нет, тогда бы уже переговоры шли.
.
Территория?
Вероятно, но тогда этому не будет конца, то что есть сейчас - не устраивает украинскую сторону, то, что было в 1991 - российскую, военного перелома ни в чью сторону пока не видно.
.
Идеология?
Тоже возможно, но опять таки, можете ли вы назвать примеры успешного насильственного насаждения демократии. И опять этому не будет видно конца.
.
Где выход?
.
Ожидания того, что миллионы граждан РФ выйдут на улицы - тщетны, мы отчасти запуганы, а отчасти - реально все эти претензии поддерживаем, причем вполне исторически и изнутри, а не по велению богов телевизора, ваше достаточно точное описание вполне этой картине соответствует.
Пропаганда (в широком смысле, и ТВ, и в интернете) создает приятный благодушно-возвышающий зрителя/читателя фон. С нотками тревожности, конечно (аж весь Запад против нас, как обычно), но ведь в хорошем триллере зритель и должен поволноваться. В конце-то все будет хорошо, полная победа над всеми врагами. А в качестве альтернативы предлагается выбраться из уютного комфортного мира... ради чего? Большинство людей устроены так, что видя какой-то непорядок, испытывают желание его устранить. А сделать-то ничего нельзя, разве что в тюрьму сесть. Проще оставаться в комфортном мире, создаваемом пропагандой.
Вот буквально вчера у Старгардта в «Мобилизованной нации» прочитал, что бомбежки союзниками итальянских городов вызвали обвал доверия к режиму Муссолини, а значительно более тяжелые бомбардировки немецких заставили население лишь сильнее ворчать, и по большому счету только сильнее сплотили немцев перед лицом угрозы. При этом внутренняя репрессивность нацистского режима была по тоталитарным меркам скорее умеренной. Режим был чуток к изменениям общественного мнения и предпочитал показательные точечные репрессии массовым. Это к вопросу о событии, способному стать триггером изменений.
Дело заведомо не в людях, любые рассуждения типу «немцы такие», «итальянцы другие», «русские этакие» заведомо ведут в тупик. Опираясь на эти стереотипы, никуда не придем. Есть такие вещи, ка эффективность государства, устройство социальных связей, конфигурации информационных потоков и соответствующих им «информационных пузырей». Работает все это вместе, причем как именно — не до конца ясно.
Ясно лишь то, что никакие шоки сами по себе политических изменений не запускают.