Владимир Путин в защитном костюме во время осмотра больницы в московском посёлке Коммунарка, предназначенной для пациентов с подозрением на коронавирус, 24 марта 2020 года
kremlin.ru
настоящий материал произведен и распространен иностранным агентом железновой м.м. 18+
Учится ли автократ на провалившихся переворотах или нет? Как и когда обычно заканчивается правление автократа-ветерана? Как ведут себя его преемники — устраивают оттепель или заморозки? Что делать, если схожий опыт других стран не слишком оптимистичен? Кто может воспользоваться последствиями мятежа Пригожина — например, могут ли спецслужбы найти «нового Путина»? А что может сейчас сделать российская оппозиция? Как в России относятся к тем, кто бросает вызов власти? Об уроках июньского мятежа для режима, оппозиции и обывателей «Мнения» поговорили с политологом-исследователем авторитаризма, старшим научным сотрудником Финского института международных отношений (FIIA) Маргаритой Завадской
Republic: — Провалившиеся мятежи, неудавшиеся перевороты — это полезный опыт для режима или нет?
Маргарита Завадская: — Скорее вредный — он сигнализирует о его слабости и демонстрирует масштабы неконтролируемости в цепочке принятия решений. Администрация президента, сам президент могут по итогам произошедшего осознать масштаб трагедии, другой вопрос, смогут ли они предпринять какие-то эффективные действия, чтобы изменить ситуацию и вернуть контроль над ситуацией. Скорее всего, нет. Представьте себе, что государство — это человек с неразвитой мускулатурой, который сорвал спину и больше не может поднять ни одного килограмма: он получил информацию, что у него больная спина, но мускулы к следующему дню нарастить все равно не получится.
Маргарита Завадская
Фото: личный архив М. Завадской
— Есть общее ожидание отставок, но что может быть сделано кроме них? Правда, и отставок-то пока нет.
— С одной стороны, такие попытки оспаривать авторитет президента надо пресекать и наказывать. Но если режим начинает демонстративно наказывать мятежников, открывает громкий уголовный процесс — то это признание факта, что режим был на грани, что была угроза территориальной целостности, угроза управляемости и т.п. А если таких громких процессов нет, значит, никаких угроз не было. Судя по государственным СМИ, был выбран второй вариант — продвигается нарратив, что ничего не произошло. Ну случился конфликт между своими, бывает, уже разобрались. А если все в порядке, то за что наказывать? Так что отставки будут, может, и высокопоставленные, но непубличные и, скорее всего, по другим поводам.
Но есть же и другие варианты, вплоть до радикальных. «Новичка», условно говоря, еще много.
— Ок, пропаганда может пытаться представить дело так, что мятеж был несерьезным — а мы можем адекватно оценить его возможности и ресурсы?
— Сложно говорить, потому что нам до конца неизвестно, каков был военный потенциал — сколько, условно, у них было людей, ПЗРК, танков и т.д. Звучали разные оценки: сам Пригожин говорил, что у него 25 000 человек, это, наверное, вряд ли — но сколько, 8 000, 10 000? Надеюсь, журналисты-расследователи (или уже историки) это смогут установить.
Но вообще это не так уж и важно,
