Иван Владимиров. "Разграбление барской усадьбы" 1917 г.
Вменяемые политологи, с которыми получается иногда обсудить перспективы на будущее, говорят, что либерализация России, возврат к относительной нормальности, — вещи неизбежные. Я (хоть и не настоящий политолог, и маску политолога на стройке нашел, но) тоже, как ни странно, думаю, что это — реалистичный сценарий. Например, потому, что у государств, бывает, срабатывает иногда инстинкт самосохранения, а это ведь вопрос выживания.
В феврале пятьдесят третьего трепетный советский человек, читая в «Правде» очередную статью о происках врачей-убийц с непонятными (или, наоборот, очень даже понятными) фамилиями, едва ли поверил бы, скажи ему кто-нибудь, что системе массового истребления сограждан жить осталось совсем недолго.
Может, еще и донос бы накатал на пророка.
Вот и сейчас профессиональные денацификаторы охотно шутят то про Моше Израилевича, то про внесенного в реестр иноагентов Зильбертруда. Не исключено, что это пустяк, но не исключено также, что это симптом. Увидим.
Когда точно мы увидим разворот к либерализации, я предсказать не возьмусь. Я, повторюсь, даже в неизбежности ее не вполне уверен, в отличие от более мудрых и старших товарищей. Но слово-то чарующее. За ним — такие приятные картины. Идут сдаваться и каяться те, кто поураганил в нулевые, десятые и двадцатые. Рвут партбилеты «Единой России» (поди их, кстати, порви, они, говорят, из пластика), и волосы на головах — те, кто не лыс. Посыпают головы пеплом, образовавшимся после сожжения трехтомного собрания сочинений Медведева Д.А. (есть, кстати, такое издание, но там вещи слабые, дотелеграмного периода, не жалко). Разоблачают себя и друг друга, выстраиваются в очереди к СИЗО. А благодарный народ призывает править уехавших и неуехавших, с безупречной позицией, незапятнанными ризами и светом свобод в глазах. Нас, в общем, с вами — в широком смысле.
И мы уж тут такое устроим, что не только Северная Корея позавидует, но, может быть, даже и Южная.
А фоном прямо вот сейчас еще и вожди оппозиции в изгнании шумят, спорят — объединяться им или все-таки не стоит. Процесс объединения идет с привычным успехом, то есть никак, что, скорее, хорошо, — во-первых, не любой компромисс ценность, во-вторых, басню про лебедя, рака и щуку мы уже читали. И басню того же автора про квартет читали тоже. Но сами по себе такие споры все равно создают пространство ожиданий. Если эти достойные люди поколотить друг друга готовы прямо в твиттере, чтобы выяснить, кто именно из них в скором времени станет повелевать нами, — так, может, и правда станет?
Спешу огорчить. Все будет по-другому.
Как бы странно и дико это ни звучало в России, сработает вдруг институт репутации. Но-по особенному сработает, по-нашему. То есть, как обычно.
