Ноунейм против Марата Гельмана. Как традиции российского культурного рэкета из 1990-х столкнулись с новой глобальной реальностью

В Берлине возник знаменательный кейс, связанный с применением искусственного интеллекта (далее ИИ) и старыми проверенными художественными практиками в виде выставок. Это невероятно любопытная иллюстрация к теме авторского права. Попутно можно изучить методы и традиции общения в русскоязычной художественной среде, а также скорость распространения информации.

Итак. В недавно открытой берлинской галерее Марата Гельмана 12 октября 2023 года началась выставка Blue Lard, «Голубое сало», посвященная Владимиру Сорокину и его знаменитому произведению. Кроме Владимира Сорокина и куратора выставки Марата Гельмана в проекте участвовал известный писатель, поэт и литературный деятель Евгений Никитин. Был еще один художник, создавший только одно изображение, который предпочел, чтобы его имя осталось за кадром. Почему могло быть принято такое решение, будет понятно из дальнейшего. Никитин и тот самый художник занимались созданием визуальных образов по предложенным Сорокиным мотивам. Со слов Никитина, именно Гельман предложил обозначить эту роль как промпт-инженера.

Guelman und Unbekannt

В презентации галереи значится, что тут «демонстрируется искусство, созданное с использованием искусственного интеллекта» и предоставляется «платформа для художников, исследующих пересечение технологий и творчества». Прекрасно. Настоящая выставка и готовилась в тесном сотрудничестве нескольких человек, по крайней мере один из которых, Евгений Никитин, в связи с иллюстрациями текстов занимается опытами с ИИ достаточно давно, подробно и профессионально (профессии пока нигде не учат, а вот сам Евгений эту технологию преподавал в Пражской медиашколе. Кстати, как раз Гельману — среди прочих. Так что будем считать его признанным профессионалом, в том числе и Гельманом, у него обучавшимся.)

Все бы хорошо, но имя Евгения Никитина, несмотря на договоренность, нигде не было указано на момент открытия выставки. Его имя равным образом не прозвучало на открытии. В анонсе выставке по настоящий момент ( утро 15 октября 2023 года) речь идет о «презентации работ Владимира Сорокина, созданных в сотрудничестве с искусственным интеллектом».

Вот тот самый пост, который вызвал обвал мнений:

фейсбук Евгения Никитина

А вот фантастическая деталь публичного объяснения.

фейсбук Евгения Никитина

Если коротко: работа дигитальным художником сделана. Однако его имя нигде не фигурировало. Зато он получил в ответ на свое возмущение скриншот с матом и оскорбительным наименованием, который стал в момент публикации достоянием общественности.

А ведь digital creator и промпт-инженер Евгений Никитин мог бы своим лингвистически цепким взглядом увидеть подсказку: галерея так и называется — Guelman und Unbekannt, «Гельман и неизвестное/неизвестный», «Гельман и ноунейм». Такая как бы индульгенция, выданная себе самому на всякий случай, наставший, впрочем довольно скоро. Как говорил великий мэтр концептуализма Пригов, «да он и не скрывается».

Этикетаж и две этики

Проблема возникла в тот момент, когда на выставке не оказалось этикетажа. Странное пояснение галериста о том, что русскоязычные этикетки не были готовы или были готовы как-то не так, удивительно именно своим непрофессионализмом. Этикетки — абсолютно необходимая часть экспозиции. Кроме тех ситуаций, когда они не предполагаются концепцией, но тут был явно другой случай. В процессе оправдания галериста выяснилось, что участие одного из ключевых акторов вообще никак не было обозначено, по крайней мере в процессе открытия выставки. Попутно Гельман опубликовал скриншот оскорбления, которое он нанес Евгению Никитину в частной переписке. Этот скриншот и сработал катализатором дальнейших событий.

В переписке с Евгением Никитиным Владимир Сорокин сформулировал задание для этой работы так: «… за столом сидит человек, похожий на Достоевского топлесс и пишет на листе некий текст пером, макая его в собственную левую руку. на спине у него горб, где отлагается голубое сало»

Владимир Сорокин/ Евгений Никитин/ midjourney

Я состою в «Немецкой ассоциации искусствоведов» (Verband Deutscher Kunsthistoriker) и внимательно слежу за тем, что происходит в мире и Европе в области правообладания в связи с цифровым искусством. Например, буквально в середине лета прошел очередной симпозиум о проблемах, возникающих в связи с ИИ и постоянно развивающимися технологиями. Диалог был организован Центром интеллектуальной собственности, медиа и инновационного права и Центром культур и технологий коллекционирования.

Тема волнует всех участников процесса — как на фоне технологической трансформации возникает и социальная. Культурные институции, музеи и галереи признают, что новые возможности требуют новых кураторских и юридических подходов.

Не остался в стороне и немецкий государственный Совет по этике. Он всегда включается в сложные моменты, когда необходимо пересматривать законодательные основания в связи с возможными нарушениями чьих-то прав. Так, он рассматривал тему этичности и прав человека тогда, когда была признана необходимость поголовной вакцинации населения во время пандемии ковида. Некоторые подробности ниже.

Совет по этике Германии опубликовал свое заявление «Человек и машина — вызовы, которые ставит искусственный интеллект» в марте 2023 года. Речь идет о правах, правосудии и необходимости законодательного обеспечения в новых условиях. В часности, о том, что целью и руководящим принципом этической оценки всегда должно быть укрепление именно авторства отдельного человека.

Немецкий Совет по культуре присоединился к этому мнению и сделал свое заявление летом этого года — «Искусственный интеллект и авторское право» (Künstliche Intelligenz und Urheberrecht). И снова подробно те же фундаментальные вопросы: какие последствия имеет ИИ для повседневной работы, как должно регулироваться соответствующее вознаграждение авторов, что означают новые разработки для лицензионной практики, кто несет ответственность за ущерб, это только основные. Совет по культуре концентрируется на вопросах авторского права, речь идет и об охраняемых произведениях, которые используются для обучения ИИ (input), и с другой стороны, о работах, которые производятся с помощью ИИ (output).

Напомним, что комиссия ЕС еще весной 2021 года представила проект регламента, устанавливающего правила для искусственного интеллекта (Gesetz über Künstliche Intelligenz, AI-Act), а незадолго до упомянутого выше Заявления немецкого Совета по культуре Европарламент объявил о предстоящих обсуждениях по этому вопросу.

В общем, вся ойкумена занимается разработкой законодательной базы в связи с необходимостью охраны авторского права. И только на русском языке имеет место любопытное — этнографическое? антропосоциологическoe? этнологическoe? — нет, пожалуй, безопаснее без прилагательного! — явление. С этого момента я иду по тонкому льду и стараюсь выбирать слова. Чуть не сказала слово «бумер», но понимаю, что тоже никак нельзя, это эйджизм.

Столкнулись этика культурного наследия новых русских, в 1990-е новых, а сейчас уже… не таких новых, считающих себя вправе и в праве публично оскорблять участника коллаборации, попутно отказывая ему в праве на авторство, прямо культурный рэкет какой-то — и предельно актуальный вопрос. И очень интересно наблюдать реакцию разных общественных страт.

Удивление со стороны вроде бы друзей и лично знакомых, осторожное непонимание со стороны известных и связанных общим прошлых художников, живое сочувствие искусствоведов и кураторов: не задалась премьера, и вход на европейский рынок мгновенно превратился в выход, остолбенение коллег Евгения Никитина по литературному цеху.

Скриншот из фейсбука литературного критика и поэта Евгении Вежлян

Добавлю, что вообще-то «сопляком» такого человека называть никогда нельзя. И матом нельзя. Тоже никогда.

Процитирую Владимира Губайловского, русскоязычного специалиста в области искусственного интеллекта:

«А я хочу сказать буквально пару слов о том, как именно ИИ "все сам генерит".

Я не знаю, каким конкретно пакетом пользовался Никитин. Но с любым пакетом надо разбираться, будь то Midjourney или Stable diffusion или DALL-E или какой-другой. С упомянутыми пакетами я работал, но только в режиме проб и тестов. Сделать что-то действительно стоящее, тем более в таком трудном жанре, как иллюстрация — трудно. ИИ, генерирующий картинки, Сорокина не читал.

Управляются все эти пакеты с помощью промптов — небольших (а иногда и довольно длинных) текстовых сообщений. Реагирует ИИ на твои промпты иногда довольно прихотливо — то есть чаще всего несет полную пургу. Промпт далеко не всегда содержит просто указание "что рисовать". Сегодня уже существуют целые списки промптов — очень специальных наборов слов, — которые позволяют добиться от генеративного ИИ того, что ты хочешь. Они меняются, перестраиваются. Пользоваться ими надо уметь. Сегодня генеративный ИИ — это сложный и не конца понятный даже его создателям инструмент.

Если Евгению Никитину удалось добиться от ИИ классного результата, он уж точно заслуживает упоминания, а не откровенного хамства, которым его обложили в ответ на его удивление.

Ну Гельман ладно. Но Владимир Сорокин, который довольно долго работал с Евгением Никитиным над картинками и просто видел, как это непросто, он-то почему не отдал должное работе "промт-инженера"? И теперь Сорокин дает интервью и рассказывает, как он с ИИ работал. Вероятно, он счел Евгения Никитина — роботом. Но я уверяю, что Евгений Никитин не ИИ.

Что-то мне совсем не нравится такое отношение к делу и к человеку».

Скриншот из фейсбука композитора Бориса Филановского

Дискриминирующий язык

Итак, мне надо сказать о необычности поведения одного участника художественного процесса. Неожиданном в Берлине способе себя поставить. Это человек с миграционным бэкграундом, пробую осторожнее, но и так нехорошо, ведь это обозначение (Menschen mit Migrationshintergrund) признано дискриминирующим. Но правда, я не знаю что делать, если немецкие или там австрийские коллеги рассуждают о необходимости фиксации правовых изменений, а в русскоязычном культурном закутке тем временем друзья, френды и «дружочки» (определение Марата Гельмана) пытаются всем фейсбуком убедить знаменитого и когда-то едва ли не единственного российского галериста, вышедшего, кстати, из политтехнологов (может, подвох здесь?), в том, что вслух и публично оскорблять коллегу нехорошо и, возможно, даже подсудно. Как-то само собой вспоминается, что Гельман был один из важнейших строителей нынешнего российского режима.

Почему-то одни ищут новые определения, чтобы не обидеть таких как Марат Гельман, тех, кто не родился в Европе, а приехал сюда, «обладая интернациональной историей», являясь «постмигрантом», обладая «такими-то предками» и будучи «мультинациональным», — это все криво переведенные на русский язык возможные способы избежать дискриминации по происхождению и биографии. А кто-то ровнехонько в то же время не стесняется выложить на всеобщее обозрение скриншот собственного матерного высказывания.

Сам Марат Гельман красиво и антидискриминационно называет себя релоцировавшимся, а свой модус существования — «Не в изгнании, а в послании». Я вот только больше думаю, что имеется в виду послание вслед за русским военным кораблем. Тем более пророк послания подтвердил свое матерное высказывания по крайней мере три раза в публичных дискуссиях в социальной сети «Facebook», да и рад скандалу, судя по всему.

Скриншот из фейсбука Марата Гельмана

Непримиримость торжествует. И это правильно. Пора разделяться на фракции. Это предельно важно сейчас. Мы должны как-то отличаться друг от друга. Кто-то работает над прозрачностью процесса и над улучшением законодательства, кто-то совершенствуется в диалоге с искусственным интеллектом, посредничая между ним и человеками, а кто-то другой тратит свой культурный капитал на обесценивание тех, с кем сотрудничал. Удивительно.

Однако радует единообразие реакции участников культурного процесса, я о нас, говорящих и пишущих на русском. Почти все отметили неприемлемость происходящего. Но что ж, мы живем в счастливое время, когда одна эпоха приходит на смену другой, и эту смену, часто болезненную для участников процесса, мы наблюдаем в прямом эфире.

Сорокин споткнулся о Сорокина

Это, наверное, самая грустная часть. Про Марата Гельмана было известно, что он «упорствует» (это его собственные слова в ответ на один из моих комментариев) и кем он был до семнадцатого года. А про Сорокина менее понятно. В интервью BILD на русском о своей работе с ИИ Владимир Сорокин рассказал на языке порнотриллера:

«Я, как концептуалист, готов ко всему. Мне сказал Марат, что есть персонаж — Искусственный Интеллект, не хочешь ли ты с ним, грубо говоря, лечь в постель? Я сначала был насторожен. Но потом это случилось, и от нашей любви родился ребёнок — эти работы, и я доволен. Потому что меня мой партнёр (или партнёрша) не разочаровал».

Нетривиальные сексуальные фантазии, что тут скажешь. Впрочем, взрослые мальчики не стыдятся того, что ходят на Pornhub, который тоже ИИ, если разобраться.

На открытии Сорокин продолжил тему сложной сексуальной девиации, название которой мне неизвестно: «Марат познакомил меня с фантастическим персонажем по имени AI. Мы с ним полюбили друг друга, легли в постель и зачали нового ребенка.»

Тем, кто не в курсе: чтобы сделать более-менее пригодную картинку при помощи Midjourney, например, надо отбраковать сотни вариантов, такая вот евгеника.

Продолжение порнотриллера Сорокина на вернисаже:

«Мы были невинны оба, на самом деле: он никогда не работал с русским писателем, а я никогда не отдавался AI. В общем, наша простыня была кровавой после этой ночи. Ребенок родился, вы видите его….»

Владимир Сорокин на самом деле лукавит, ну да ему можно, он же сочинитель, фантазер, конструктор действительности. Способ создания реальности в романе «Голубое сало» предсказывает способ «работы искусственного интеллекта. Да и AI тренировали и на его текстах включительно. То есть, в отношениях они уже бывали.

Я позволила себе позабавиться и спросила у ChatGPT, насколько ему знакомы тексты Владимира Сорокина, в частности «Голубое сало»: «Если да, то в какой степени их стилистика напоминает способ составления текстов у тебя, у AI?» Ответ меня развеселил:

Скриншот из ChatGPT

Признайтесь, вам тоже кажется, что Сорокин — мастер стилистической имитации который, как и ИИ, и как и его конструкции из «Голубого сала», имитирует авторов, вольно или невольно, добротно, но тем не менее никогда не на все сто процентов? И мне так же, как и ИИ, представляется, что у Сорокина нет собственных чувств, он комбинатор, прежде всего.

Да и не страшно, он в очень большой части предсказал и выдумал ИИ, частично ровно с теми косяками, с которыми мы боремся сейчас. И, что интересно, Сорокин, как ИИ, не в состоянии полностью «контролировать» тех, кого создал:

«…Мой принцип — это родить героев, дать им пространство и свободу воли, и уже их не контролировать, а как бы идти по их следам. В этом смысле я антагонист Набокова, который говорит, что «я контролирую полностью», как кукловод. Меня всю жизнь обвиняли критики и писательское сообщество: «У Сорокина нет собственного стиля, поэтому он не писатель никакой». И у ИИ нет собственного стиля, и вот это очень близко, и это роднит нас. Поэтому я вдохновлен и хочу продолжать».

Из переписки Владимира Сорокина с Евгением Никитиным по поводу заданий для Midjourney: «Евгений, есть ещё один сюжет. Картина Репина «Лев Толстой на пашне». Толстой пашет поле из голубого сала. Стиль — репинский«.

Владимир Сорокин/ Евгений Никитин/ midjourney

Что он хочет продолжать, до конца, правда, неясно. Использовать труд подмастерьев, удостаивая их — и только в частной беседе — сомнительными эпитетами? Мне представляется, что Владимир Сорокин в этой ситуации стал как бы участником и героем своей литературно-визуальной композиции. Это его отчасти извиняет. Он понимает сейчас так же мало в происходящем, как и его герои. Время концептуализма закончилось, а какое началось, пока не видно. Пока мы до конца не понимаем, что делает сам ИИ с теми картинами, которые он прожевал и переварил.

Отдельный вопрос — о качестве изготовленных при помощи AI изображений. Мы его осторожно пока обойдем стороной. Я как искусствовед с интересом наблюдаю, что именно выдает нейросеть. Мне редко нравятся картинки. Но я совершенно точно вижу, что это — средняя температура по больнице, это среднестатистический вкус потребителя картинок, чаще всего восторг у зрителей вызывает этакая помесь салона с гиперреализмом. Осторожно скажу, стараясь никого здесь не обидеть, что как по мне, так нейросеть больше всего похожа на деменцию на веществах.

Из переписки Владимира Сорокина с Евгением Никитиным: »Евгений, ещё один сюжет: Толстой, Достоевский и Чехов в больничной палате, куски blue lard висят на крюках в виде люстр или одной большой люстры«.

Владимир Сорокин/ Евгений Никитин/ midjourney

И я внимательно наблюдаю за многими художниками, я вижу, как они совершенствуются, как совершенствуется и вырабатывается их авторский стиль, видимый даже в соавторстве с нейросетью. Параллельно растут и возможности нейросетей. Они совершенствуются быстрее художников. Наблюдать за этим не всегда приятно, но познавательно.

Москвой наружу

Похоже, аналогичная ситуация с украинским художником, работающим под псевдонимом Arik Weismann, не была случайностью. Это что же, стиль работы? Тогда в апреле Марат Гельман, отказавшись выполнять требования украинского художника об отзыве его работ, сослался на то, что автор — персонаж синтетический, да и аккаунт зарегистрирован на галерею, так что права на работы принадлежат аккаунту, то есть Гельману. Более того, по словам Гельмана, требование отмены выставки было якобы заявлено художником Андреем Базютой, а авторские права — опять же у синтетического персонажа «Арика Вайсманна», который вроде бы только что по словам того ж Гельмана, никакими правами не обладал.

Ситуация повторилась сейчас с очень небольшими вариациями. Евгений Никитин имеет свой аккаунт, например. И может постоять за себя. Или его знакомые и коллеги могут это сделать за него.

Андрею Базюте, посотрудничавшему с Маратом Гельманом с тем же разочарованием, что и Евгений Никитин, хоть и без аналогичного резонанса, и другим возможным участникам культурного процесса можно только посоветовать не ходить на совет нечестивых. А труп врага, кажется, уже плывет, в том смысле, что

трудно вообразить, что после такого пышного скандала к галеристу из Москвы с той же охотой побегут на коллаборацию, что и раньше.

Это когда-то в РФ был хорош любой пиар, кроме некролога. В Германии же институт репутации существует.

До сего момента Марат Гельман не смог принести полноценные публичные извинения Евгению Никитину за публичные же оскорбления. Информация об участии Евгения Никитина в создании работ тоже пока не стала публичной, на сайте, во всяком случае, ее на момент нашей публикации нет. И надо сказать, что у выставки есть интересный эффект. Что бы кто бы ни думал, и что бы кто ни считал основными экспонатами выставки — главный визуальный компонент выставки в медапространстве — как раз генерации авторства Евгения Никитина.

Владимир Сорокин/ Евгений Никитин/ midjourney

Знаете, похоже, Россия вывернулась Москвой наружу. Все то, от чего мы уезжали, нагоняет нас тут. Бывший политтехнолог, а ныне галерист Марат Гельман продемонстрировал на весь Берлин (да и на весь интернет) «русский стиль» работы, или даже московский. Ему почему-то показалось, что он может себе позволить такое поведение. Да еще и публично. Но дело в том, что институт репутации в Германии существует. Публичное оскорбление, например, карается денежным штрафом или даже тюремным заключением до двух лет.

Когда-то на мою фразу, сказанную одному немцу о том, что нельзя же ездить в транспорте без билета, он удивленно на меня глянул и сказал: «Почему нельзя? Можно, конечно, только в Берлине это будет стоить 60 евро. Если в ходе проверки билетов тебя обнаруживают без действительного билета, ты всего лишь оплачиваешь свою поездку по повышенному тарифу, когда транспортный сбор равен 60 евро».

Можно ли в Германии публично оскорблять человека? Можно, просто на это есть свой прейскурант.

***

Вот такой показательный кейс, который что-то открывает, а что-то закрывает. Обесценивание профессиональных усилий, неспособность и извинениям, привычка к хамству и манера решать проблемы на кухне, роль которой сейчас исполняет фейсбук — как часть культурного процесса в РФ. С другой стороны — благодаря ему сейчас открылась панорама будущего, со всей многоплановой проблематикой, связанной с авторским правом, с возможностью и невозможностью авторского высказывания.

Любопытно, как будет дальше. Даже если убрать отсюда скандал с оскорблением.