После отмены крепостного права Россию охватил предпринимательский бум. Создавались акционерные общества и банки, строились пароходы, железные дороги и фабрики, сколачивались грандиозные состояния.

И, разумеется, вокруг больших денег крутились разные сомнительные личности, чиновники наживались на взятках, а мошенники — на доверчивости, которой и у воротил тогдашнего большого бизнеса тоже хватало. Причем среди мошенников мелькали даже и представители императорской фамилии.

Сегодня расскажем, как это работало, опираясь на мемуары двух очень разных людей. Первый наш герой — барон Николай Егорович Врангель, аристократ, знаток живописи, знаменитый коллекционер, отец Главнокомандующего русской армией в Крыму под занавес гражданской войны Петра Врангеля. Второй — Николай Алексеевич Варенцов, купец, миллионер и благотворитель. Врангель — автор книги «Воспоминания от крепостного права до большевиков». Повествование очень увлекательное, может быть, «Север» к нему еще вернется — там много интересного и про то, как относилось русское общество к августейшим особам, и про то, как была устроена в России торговля произведениями искусства, и про дикие нравы помещиков до реформ Александра Второго. Барон просто рассказывает о собственной жизни — неоднократно подчеркивая, что человек он ничем не замечательный, и что за перо взялся, только чтобы преодолеть эмигрантскую тоску. Это неправда, он замечательный повествователь.

Книга Николая Варенцова «Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое» — куда более пестрое собрание разных заметок. Здесь и рассказы о быте и традициях богатого московского купечества — праздники, будни, богомолья, ярмарки, кутежи в шикарных ресторанах… И воспоминания о «тузах» российского бизнеса: Морозов, Рябушинские, Бахрушин, Хлудов — деловые партнеры и добрые знакомые Варенцова. И картины жизни России после отмены крепостного права, и просто истории из жизни самого Варенцова.

Авторы — люди талантливые и образованные, обе книги, помимо прочего, еще и написаны отлично.

Сухари для действующей армии

Барон Николай Егорович Врангель

Барон Врангель, отучившись сначала в пансионе в Швейцарии, а затем — в немецком университете, не особенно рвался хоть чем-то заниматься, легкомысленно считая, что семейного состояния хватит на безбедную жизнь. Карьера в гвардии не сложилась, и он то скучал на светских раутах, то сидел до утра в игорных домах. Но вдруг сообразил, что жизнь прожигает совершенно бессмысленно, да и денег, оказывается, у него не так много, как представлялось. Волевым решением — в последний раз сорвав банк после крупного проигрыша — отказался от карт, сначала пошел на гражданскую службу, затем сделался предпринимателем, перешагнув через сословную гордость, и в конце концов смог стать довольно известным в империи бизнесменом.

В 1877 году Россия, поддерживая национально-освободительное движение на Балканах, вступила в войну с Турцией. В обществе царил подъем, столицы сотрясали патриотические демонстрации, на торжественных обедах рекой лилось шампанское и произносились вдохновенные речи. Но при этом в деле снабжения армии царил полнейший бардак и цвела коррупция. Власти пытались решить проблему, привлекая к контрактам людей с безупречной репутацией. Но проблема оказалась неразрешимой.

Врангель случайно познакомился с главным человеком, отвечавшим за тыл, — суперинтендатом Кауфманом, и Кауфман предложил ему взять контракт на поставку сухарей для армии. Барон сначала отказался, ссылаясь на то, что репутация интендантства «откровенно плоха», однако потом все-таки согласился и принялся за дело.

Предстояло организовать завод по производству сухарей в Одессе. В столице Врангелю обещали неограниченную квоту на вагоны для подвоза всего необходимого и уголь с большой скидкой. А вот в Одессе генерал, ответственный за снабжение войск, с порога посоветовал ему уезжать в Петербург. На недоуменный вопрос — почему? — последовал откровенный ответ: «Вы ведь знаете, что наше жалованье в мирное время ничтожно. Сейчас война. Было бы глупо не воспользоваться этим».

Барон намекнул, что готов отчислять «определенную сумму в пользу официальных лиц», — об этом его предупредили еще в столице. Но генерал прямо отказался: «Вы поставщик случайный. Завтра снабжение армии станет ненужным и вы начнете говорить об этом на каждом углу». Взятки брали только у проверенных людей.

Как видим, генерал не ошибся, хотя Врангель не назвал в мемуарах его фамилию, а саму историю рассказал только через сорок с лишним лет, уже после крушения империи.

Барон не послушал доброго генеральского совета, арендовал помещения, завез оборудование, и, надеясь застраховаться от неприятностей, покупал муку только у тех поставщиков, чью продукцию до того одобрили интенданты. Не помогло.

Сразу же к нему явился некий офицер и предложил приобрести громадную партию сухарей за гроши, так, чтобы потом, перепродав их армии, можно было неплохо заработать. Врангель поинтересовался, откуда товар. Оказалось — из полков, расквартированных в Вильно. Сухари, которые там готовятся, специальная комиссия бракует, а потом списанные партии (отличного качества) таким вот образом сбывает.

Честный барон отказался, и приступил к работе (попутно выяснив, что все наряды на вагоны и уголь, выданные в столичных министерствах, в Одессе — просто бумажки). Первая партия его сухарей — 40 000 пудов — была принята без претензий и проволочки. Окрыленный успехом, он изготовил вторую партию, из той же муки, на тех же машинах, — ее забраковали целиком.

Врангель с внушительной скидкой продал сухари одному из «проверенных» поставщиков интендантства, чтобы спасти хоть что-то. У своего тыловики сухари купили, признав их безупречными.