Нас никогда не было. К вопросу о логике репрессий

Борис Юльевич Кагарлицкий, включенный минюстом в реестр иноагентов, — ученый с мировым именем и заметный деятель левого движения. Поэтому, когда Кагарлицкий* оказался в СИЗО, за него пытались заступиться и университетские коллеги из разных стран, и даже политики, которых Россия числит в союзниках. Приговор — штраф вместо срока — обрадовал, но не удивил: представлялось, что это вполне в логике «большой кампании». Отпустить невиновного, разумеется, нельзя, так не бывает, но штраф или условный срок уже и наказанием-то настоящим никто не считает. Писали тогда, что Путину перед главными выборами тысячелетия выгодно показать себя сторонником нормализации, выгодно подчеркнуть, что он не с теми шумными мракобесами, которые требуют (или обещают) всех расстрелять и все запретить.

Обвинение оспорило приговор, 13 февраля апелляционный суд заменил штраф на срок: пять лет колонии общего режима. И разом как-то обнулились разговоры об оттепели.

Случай частный, зато заметный. Отталкиваясь от этой истории, можем поговорить о нескольких важных (для мирного российского жителя) темах, которые между собой связаны.

Царская выгода

И для начала давайте о простом. О стратегии кампании кандидата номер один и о том, что ему выгодно. Во-первых, совсем очевидное: Путин выиграет свои выборы с крупным счетом. Ничто его победе помешать не может. Вся его «кампания» — не про результат. Будет результат, будет нужный результат. Сильно за 70 процентов, это и сейчас понятно. А кампания, пожалуй, — про новый общественный договор.

(Сразу договоримся, раз уж речь о договоре, — мы понимаем всю условность этого термина и пользуемся им просто ради упрощения.)

Кандидат Владимир Путин отказался от участия в предвыборных дебатах. Я бы, кстати, тоже отказался: с кем там дебатировать, раз кандидатка Рада Русских не смогла собрать нужное количество подписей? Совершенно не с кем. Но у кандидата Путина другие резоны: «Россияне имеют возможность видеть заявления Путина по всем аспектам жизни на ежедневной основе», — сообщил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков и на этот раз даже не соврал. Путин необычайно активен, постоянно в телевизоре, раздает интервью заезжим звездам и местным звездам, безостановочно что-то открывает (полезное и нужное), дарует (ценное), спасает (нуждающихся). В среду, например, даже с искусственным интеллектом поспорил на медицинские темы и выиграл спор.

И да, конечно, он кандидат нормализации, президент нормализации, гарант нормализации. Просто оппозиционно настроенные комментаторы не совсем верно понимают смысл этого красивого слова. «Нормализация» связана не с прекращением боевых действий, и уж тем более — не с прекращением точечных политических репрессий. Все проще, яснее и доходчивей.

Речь не о том, что все снова станет нормально, а о том, что все и так нормально, и эта нормальность сохранится. Некоторые трудности, конечно, будут. Но цены не взлетят до небес, полки магазинов не опустеют, зарплаты и пенсии будут выплачиваться, будут строиться новые дома, новые дороги и новые больницы. Все нормально будет у рядового россиянина. Как сейчас. А может быть, даже и лучше, несмотря на усилия внешнего врага и его здешних пособников.

В эту схему вписывается даже СВО. Вообще-то вооруженный конфликт (любой) — вещь необычная, ненормальная, из ряда вон выходящая. Но с СВО — случай особый: там наши герои с оружием в руках защищают как раз рядового россиянина, прикрывают от неонацистов и англосаксов, которые иначе давно бы уже устроили тут безразмерный концлагерь с гендерно-нейтральными отхожими местами. То есть, помимо многих прочих смыслов, есть еще и такой: СВО — это битва с врагом ради сохранения нормальности внутри страны. И пока там сплошные успехи (а там, если посмотреть телевизор — сплошные успехи), власти выгодна не всеобщая мобилизация страны, о которой много говорят ультра-патриоты, а как раз-таки рутинизация процесса восприятия происходящего.