Самый влиятельный человек на земле — Дональд Трамп. Самый богатый — Илон Маск. Президент моей страны — Владимир Путин. Главная организация моей страны — ФСБ. Один из главных (главный?) музыкантов XXI века — Канье Уэст, главный певец в моей стране прямо сейчас — SHAMAN. Самый кассовый фильм прошлого года в России — «Мастер и Маргарита» (изначально назывался «Воланд», по имени ключевого героя), слово года, по версии Оксфордского словаря, — brain rot («гниение мозга»).
Я могу продолжать, но я не хочу продолжать.
Вы можете сказать, что это манипуляции и на каждого Канье найдется своя Тейлор Свифт, на Воланда — Чебурашка, что политики и богачи всегда были неприятными людьми, да и вообще — а помните Гитлера.
И может быть, вы будете правы. Но, если честно, кажется, что все-таки не будете. Так что новый выпуск Republic-Weekly — про антигероев.
Нынешнее время — их время. Эпоха откровенных злодеев и еще, как там было сказано, «бездействующих добрых людей». Об этом, собственно, открывающая журнал колонка Зинаиды Пронченко. Современный антигерой, по ее мнению, не садист, а «посторонний», тот, кто выбрал неучастие эффективной жизненной стратегией. Тот, кто заранее объявляет любую добрую миссию невыполнимой. Как человек киношный, Пронченко рассказывает об антигероях именно через Тома Круза. Это, как мне кажется, одновременно абсурдный и точный метод — но почитайте, давайте сверим впечатления.
Дальше — про тех самых минитрампов, заполнивших собой избирательные бюллетени по всему свету. По мнению политолога Клима Бакулина (политолог, вынужденный писать под псевдонимом — это тоже, конечно, примета скверного времени),
антигерои современной политики — правые популисты.
Антагонисты, которые еще недавно шумели, но неминуемо проигрывали в хеппи-эндах, а теперь все чаще забирающие сюжетные развязки себе. Способны ли они погрузить нашу несчастную планетку в тотальный хаос — или наоборот, они-то и принесут на нее новый порядок? А может быть, не то и не то? В общем, почитайте Бакулина — его аргументы здесь, а ваши оставляйте в комментариях.
Несколько слов о палачах. «Скоро в России будут праздновать День карателя», — сказал лауреат Нобелевской премии мира Дмитрий Муратов* в своем недавнем видеообращении. Там же он назвал имена некоторых нынешних продолжателей дела НКВД — следователей, оперативников, судей, сотрудников ФСИН, которые участвуют в незаконном преследовании и пытках. Возможно, сегодня они уже не антигерои, а тот самый средний класс. Их много, они ничего не стесняются, их действия одобряемы как минимум государством, да, пожалуй что, и внушительной частью нашего общества.
Мы не стали делать материал про нынешних карателей (пожалуй, зря, но еще сделаем), но вот здесь — грустный и сложный текст историка Сергея Бондаренко о малоизвестном следователе НКВД Семене Павловском — человеке, который в советской карательной системе специализировался на «художественных» делах против поэтов, художников, журналистов. Как обычно, смотрим на сто лет назад — видим нас сегодняшних. Самый взвешенный взгляд на антигероев — это, пожалуй, взгляд с дистанции. Знаю, что читатели Republic любят исторические тексты — так вот это очень хороший такого текста пример, не проходите мимо.
И он здесь не один такой. Вот здесь писатель Арен Ванян рассказывает историю «Немезиса» — вендетты армян против османских лидеров. Ее ключевой эпизод — убийство Согомоном Тейлиряном младотурка Талаат-паши. Первый стал героем в Армении и антигероем в османском мире. Второй — наоборот. Возможен ли в таких случаях геройский и антигеройский консенсус — вопрос сложнейший, и об этом, собственно, текст Ваняна.
Еще один важный симптом эпохи антигероев — народный гнев в адрес тех, кто пытается эту эпоху изменить. Последний текст нашего журнала в журнале — про Джо Дарби, американского солдата, рассказавшего миру об издевательствах над иракскими заключенными в тюрьме Абу-Грейб.
Этот геройский поступок превратил его в антигероя в своей стране и заставил страдать его семью. И эта история — наглядная иллюстрация мысли Пронченко о неучастии как самой выгодной и прагматичной стратегии выживания.
Но все-таки, думается, именно выживания, а не жизни. А пример жизни (хороший или плохой — другой вопрос) есть в каждом материале этого выпуска Republic-Weekly.
Давайте, в общем, немного поживем. Давайте немного поучаствуем.
* Минюст считает «иноагентом»
