Пир в Грановитой палате. Миниатюра. XVII век
Российская пропаганда очень любит рассказывать, как «американские хоккеисты восхищаются русской кухней». А как на самом деле относились к русской кухне заморские гости в разные эпохи и что она из себя представляла? Разбираемся вместе с историком кухни Павлом Сюткиным.
«Тяжелое иго и вечное рабство»
Мысль о том, что русофобы и ненавистники России веками искажали ее светлый облик, возникла задолго до Владимира Мединского. При этом мало кто задумывался над простым вопросом: зачем?
К примеру, зачем нужно было немецкому барону и дипломату Сигизмунду фон Герберштейну выдумывать то, что спустя 500 лет будет возмущать патриотический разум? Пробуя посланный ему великим князем Василием III хлеб, он делает такие выводы: «Хлебы, имеющие вид лошадиного хомута, знаменуют, по моему мнению, для всех их вкушающих тяжелое иго и вечное рабство».
В поисках истоков подобной «русофобии» можно углубиться и в более давние века. Так, Ахмад ибн Фадлан в качестве секретаря посольства багдадского халифа в 922 году писал:
«Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам. Они грязнейшие из творений Аллаха… Девушка является каждый день утром, неся большую лохань с водой, и подносит ее своему господину. Он же моет в ней свои руки, свое лицо и все свои волосы. Потом он сморкается и плюет в нее. Когда же он покончит с тем, что ему нужно, девушка несет лохань к сидящему рядом с ним, и [этот] делает то же, что сделал его товарищ. И она не перестает подносить ее от одного к другому».
А теперь спросите себя: что заставляло какого-то араба клеветать на совершенно неведомых ему «русов», которых он видел в первый и последний раз в жизни?
Эту нескончаемую цепь иноземцев, возводящих хулу на русских, можно проследить на протяжении как минимум тысячи лет — и этим обосновать сегодняшнюю политику «осажденной крепости». В реальности, конечно, и сейчас, и за сотни лет до этого посещающие наше отечество иностранцы были очень разными людьми, со своими привычками, в том числе гастрономическими.
Герберштейн в жалованном русском платье, полученном им при втором посольстве. Гравюра из книги Сигизмунда Герберштейна «Записки о московитских делах»