Россия – далеко не единственная страна мира, страдающая от терроризма на почве сепаратизма. С подобными проблемами сталкивались десятки государств. В некоторых из них хорошо видны положительные результаты, например, в Великобритании, Испании или Китае. А где-то, скажем в Индии, борьба с терроризмом идет с переменным успехом. Но если до британского уровня благосостояния и китайской степени авторитаризма России пока далеко, то опыт Турции, где ситуацию удалось серьезно улучшить всего за несколько лет, может пригодиться. Совсем недавно, в 70–90-е гг. ХХ века Турция была одной из самых опасных стран с точки зрения терроризма. В конце 70-х ежедневно от рук различных экстремистов погибало до 50 человек. Переломить эту ситуацию получилось только у военных, когда они ликвидировали все демократические свободы после переворота в 1980 г. Но окончательно решить проблему исключительно силовыми методами не удалось. В 1984 г. Абдулла Оджалан объявил Турции войну во имя отделения районов, населенных курдами, и за создание «единого, независимого, демократического Курдистана». Турецкие курды в массовом порядке поддержали этот призыв. И на то были серьезные причины. Фактически, центральная власть, ведомая идеологией светского национального турецкого государства, не признавала существования курдов как отдельной нации. Курдский язык, родной для 20% населения 72-миллионной Турции, был вне закона. Даже разговаривать на нем в общественных местах было запрещено, не говоря уже про прессу или музыку. Я помню, как в 2000 г. кассеты курдских певцов на развалах продавали только из-под полы. Турецкая национальная идеология всех граждан страны (за исключением малочисленных греков, армян и евреев, официально признанных меньшинствами по Лозаннскому договору 1923 г.) считала турками, а курдов – «горными турками», которые просто утратили связь с общей турецкой культурой. Многочисленные курдские восстания 20–30-х гг. ХХ века, направленные против ассимиляции, и их жестокое подавление привели к обнищанию населения и глубокой отсталости территорий, населенных курдами. В 70–80-е гг. ХХ века Восточная и Юго-Восточная Анатолия были самыми неразвитыми регионами страны, чья экономика была основана на примитивном сельском хозяйстве. До самого последнего времени там существовали феодальные пережитки, сохранившиеся с глубокого Средневековья. Турецкие националисты предполагали, что отсталость региона заставит курдов ассимилироваться и принять турецкую культуру. Но тенденции развития второй половины ХХ в. сыграли тут злую шутку. В то время, как секуляризированные турки активно переселялись в города и ограничивали рождаемость, в курдских районах наблюдался демографический бум. Страдающая от безработицы, дискриминации, безземелья курдская молодежь в 80-е гг. ХХ в. проникалась идеями марксизма и независимости, что вылилось в настоящую войну. По турецкой статистике за годы противостояния курдских сепаратистов и государства погибло более 50 000 человек. На границах Турции, Ирака, Сирии и Ирана проводились полномасштабные армейские операции с использованием авиации, танков и артиллерии. Но силовые методы не приносили должного эффекта. Прозрачные труднодоступные границы, спонсоры терроризма из-за рубежа, социальная катастрофа в курдских регионах приводили в отряды Апо (так называют Оджалана в Турции) все новых бойцов. Теракты гремели не только на Юго-Востоке страны. Нападениям подвергались даже турецкие дипломатические службы за рубежом, не говоря уже про постоянные взрывы в Стамбуле и Анкаре. Однако только в начале XXI века турецкие власти всерьез задумались о необходимости сочетать военно-полицейские методы с soft power. В 1999 г. турецкие спецслужбы достигли большого успеха. Лидер курдских сепаратистов Абдулла Оджалан был пленен благодаря тесному сотрудничеству с сирийской, российской и израильской разведками. В ответ в Турции были совершены десятки терактов, но арест главного идеолога террористов и его мирные инициативы привели к некоторому сокращению активности «Партии рабочих Курдистана». После этого правительство Турции решилось на целый ряд мер по ликвидации социальной базы терроризма. В 2001–2003 гг. турецкий парламент разрешил ограниченное использование курдского языка. Тем не менее далеко не все языковые проблемы решены до сих пор. Например, выпуск прессы на курдском разрешен, но существуют ограничения на использование курдского языка на вывесках, дорожных указателях, в ведении документации. В 2004 г. турецкое государственное телевидение начало трансляцию получасовых передач на курдском языке, но большинство из них было посвящено деятельности Ататюрка и величию Турции, потому у курдов они не пользовались особой популярностью. В декабре 2008 г. был запущен курдоязычный телеканал TRT-6, для работы на котором пригласили известных журналистов, музыкантов и артистов. По сообщениям прессы, государство предложило им такие гонорары, что многие сочувствующие сепаратистам согласились на нем работать. В университетах Турции открылись центры по изучению курдского языка и культуры, но образование на курдском пока не разрешено. Разумеется, такие шаги несколько снизили напряженность в отношениях между курдами и правительством в Анкаре, а заодно добавили популярности ныне правящей «Партии справедливости и развития», которая стала инициатором большинства подобных реформ. Второй важной мерой в разрешении курдской проблемы стало налаживание отношений с соседями. К этой практике Турция уже прибегала в начале XX века: подавить курдское сопротивление на Востоке страны удалось только после подписания в 1937 г. Саадабадского пакта о ненападении между правительствами Турции, Ирана, Ирака и Сирии, в котором была статья о совместной борьбе с общими внутренними врагами (фактически, имелись в виду беспокойные курдские племена). Но потом, в 50-е националистическая Турция вступила в НАТО и перессорилась со всеми соседями. Даже в школьных учебниках еще 20 лет назад писали: «Турция окружена тремя морями и четырьмя врагами». Разумеется, соседи не оставались в долгу. Курдским сепаратистам помогали СССР, Сирия, Ливан, Греция, Кипр. В любой момент боевики могли скрыться от преследования турецких вооруженных сил на сопредельной территории. Поэтому новое правительство Турции в начале XXI века занялось пересмотром внешнеполитических реалий. Главный принцип новой внешней политики Турции сформулировал министр иностранных дел Ахмет Давутоглу: «ноль проблем с соседями». Благодаря тонкой и самостоятельной политике Турции удалось заставить большинство своих соседей признать «Партию рабочих Курдистана» террористической организацией и отказаться от ее поддержки. Наибольшего прорыва удалось достичь в отношениях с Сирией. Всего 10 лет назад Дамаск не признавал территориальную целостность Турции и тренировал в Ливане курдских боевиков для отправки в Турцию. Страны были постоянно на грани войны. Сейчас отношения близки к союзным, и возможность создания ближневосточного политического союза с участием Сирии и Турции активно обсуждается на высшем уровне. Сейчас курдские боевики чувствуют себя в относительной безопасности только в Северном Ираке, но и эта проблема постоянно обсуждается Анкарой с руководством Ирака и иракского Курдистана. Но главной проблемой интеграции курдских регионов по-прежнему остается их экономическая неразвитость. Еще в конце 90-х гг. ХХ века доходы на душу населения в Стамбуле были в 10 с лишним раз выше, чем на Юго-Востоке страны (разница, примерно, как между Москвой и республиками Северного Кавказа). Ситуацию удалось изменить всего за несколько лет. Во-первых, открытие границ с прежде враждебными соседями и сравнительно высокий уровень развития Турции позволило миллионам курдов заняться торговлей со своими соплеменниками в Сирии, Ираке и Иране. Во-вторых, с 90-х гг. правительство активно поощряет курдов к работе в туристическом секторе. Туризм и терроризм – занятия настолько противоположные, что на побережье Средиземного моря почти никогда не происходило терактов, хотя курдов там хватает. Да, курдам пришлось отдать на откуп туризм, что вызывало недовольство у бизнесменов тюркского происхождения, но взамен они получили мир. Наиболее масштабным и долгоиграющим проектом экономических преобразований в регионе Юго-Восточной Анатолии стал GAP (Guneydogu Anadolu Projesi – Юго-Восточноанатолийский проект). Правительство начало строительство каскада плотин на реках Тигр и Евфрат, которые позволят орошать миллионы гектар некогда непригодной к обработке земли, и таким образом удвоить площадь плодородных земель в Турции, а также производить электроэнергию. Результаты уже начали проявляться. Город Газиантеп на границе в Сирией стал самым динамично развивающимся промышленным центром Турции. Не отстают от него Диярбакыр и Антакья, превратившаяся в мост между Турцией и арабским миром. В 70–90-е гг. ХХ в. в Турции шла хорошо знакомая нам в России дискуссия: стоит ли бороться с сепаратизмом? Может быть, дать курдам независимость и таким образом решить и свои, и их проблемы? Точно так же, как сейчас происходит в России с Северным Кавказом. К счастью, турки не пошли на поводу у националистов и борцов за этническую чистоту, и теперь, пройдя через череду испытаний, становятся мощной региональной силой.
