В рамках проекта «Публичные лекции “Полит.ру”» состоялось празднование 5-летия газеты ученых и научных журналистов «Троицкий вариант – Наука». С небольшим докладом на актуальную сегодня тему поддельных диссертаций выступил биоинформатик, доктор биологических наук, заместитель директора Института проблем передачи информации РАН, член Общественного совета при Минобрнауки Михаил Гельфанд. Slon публикует сокращенную версию этого доклада.

Проблема липовых диссертаций была осознана не этой зимой и не минувшей осенью, а достаточно давно и на самых разных уровнях. Пытались реформировать что-то внутри Высшей аттестационной комиссии (ВАК), вводить степени делового администрирования, чтобы увести в другое русло вал диссертаций в общественных науках, которые защищают чиновники. Отдельные случаи обсуждались в интернете и научном сообществе. А потом внезапно прорвало, причем, казалось бы, в незначительном месте.

Некто Андрей Андриянов, мелкий политический деятель МГУ, химик по образованию, вдруг защитился по истории. Спустя некоторое время его назначили директором Колмогоровского интерната, а поскольку фигура это неоднозначная, многие возражали против назначения, писали коллективные письма. В какой-то момент все удивились, что Андриянов защитил диссертацию по истории, тогда как историей прежде не занимался, и на его работу внимательно посмотрели. Выяснилось, что в автореферате присутствуют ссылки на несуществующие публикации. Пришли ответы из библиотек и редакций журналов: такие статьи никогда не публиковались.

Появилась апелляция в ВАК, которая не была рассмотрена и вернулась в виде отписки. Формальная причина состояла в следующем: после подачи апелляции от имени клуба выпускников Колмогоровского интерната пришла другая бумага, в которой утверждалось, что выпускники интерната не имеют права подписывать апелляцию. Бумаги встретились в ВАК и аннигилировали друг друга. Я не очень понимаю, почему валидность апелляции зависит от того, кто ее подписал, но это отдельный вопрос. В этой истории есть и другой интересный момент: известно, что вторую бумагу подписало восемь человек, но неизвестно, кто они.

Ошибка Андриянова

Текст апелляции с описанием ситуации был напечатан в «Троицком варианте». Это подхватили некоторые новостные ленты. Сообщество вдруг страшно заинтересовалось этой диссертацией. Потом господин Андриянов сделал роковую ошибку. По-видимому, будучи действительно уверенным в том, что в его работе все правильно, он сказал, что подаст на всех в суд за клевету, и предоставил статьи, позволив их сфотографировать вместе с оглавлениями журналов. 

А дальше выяснилось, что данные публикации выглядят не так, как типичные номера этих журналов. 

Самой чудесной была статья, где нечетные страницы располагались на левой стороне разворота. Кто может себе представить книжку, тот поймет, что так не бывает в принципе. 

Цепная реакция и политическая воля

Все это было замечено, а дальше стали интересоваться остальными людьми, которые публиковались в тех же самых журналах. Выяснилось, что половина из них защищались в том же самом совете. Что касается второй половины, то в публикациях были названия глав самих диссертаций, причем авторы на эти статьи никогда сами не ссылались. Стал расти шум, и в результате в ноябре была создана комиссия Минобрнауки по расследованию обстоятельств защиты в этом диссертационном совете.

Чем эта история отличается от предыдущих, почему шестеренки не цеплялись в предыдущие разы? Во-первых, абсолютная халтура исполнителей. Это не просто слабая или переписанная диссертация, а диссертация с несуществующими публикациями. Это вещь, на которой очень легко поймать: вы просто смотрите, что таких статей нет в природе, – все. Таких диссертаций в совете было большинство.

Во-вторых, нельзя гневить интернет-сообщество и говорить ему: «Я вас посажу за клевету». Люди на это обижаются. 

В-третьих, я думаю, в отличие от предыдущих ситуаций в этот раз была проявлена политическая воля, с этим уже захотели разобраться как следует.

В развитии этого сюжета высока была роль научного и интернет-сообщества. Сложилась удобная и, по-видимому, правильная конфигурация: были люди в интернете (блогеры), которые откапывали сырой материал, при комиссии Министерства была создана рабочая группа, рассылавшая официальные запросы в журналы и организации, а также работала сама комиссия, которая все это рассматривала, систематизировала и отправляла в экспертный совет ВАК. Чтобы был понятен масштаб бедствия, отмечу, что председатель диссертационного совета, с которого все началось, был заместителем председателя экспертной комиссии ВАК по истории.

«Черная метка» для фабрикантов туфты

Меня очень сильно задевает, что все эти люди с липовыми диссертациями и несуществующими публикациями продолжают оставаться преподавателями университетов. Фактически они продолжают плодить себе подобных.

Кроме того, те, у кого списали, никакой волны не поднимают. Подобное молчание объясняется просто: они тоже списали у кого-то. 

Что с этим делать? Мне кажутся наивными идеи о том, что мы сейчас устроим новые, хорошие критерии для диссертационных советов, плохие советы вычистим, и все будет чудесно. От какого-то количества плохих советов получится избавиться, особенно периферийных. Но в совете, возглавляемом заместителем председателя экспертного совета ВАК, с формальной точки зрения все было отлично, хотя в действительности это была «фабрика туфты».

По-видимому, надо опираться на то, что показало свою работоспособность, – на научное сообщество. Основное, что должна делать сегодня правильно построенная ВАК, – рассматривать апелляции, причем рассматривать их как следует. Если представлен список из пяти пунктов с заимствованиями и несуществующими публикациями, то должен быть дан конкретный ответ на каждый из пяти пунктов. С конкретной подписью конкретного человека должен быть дан конкретный ответ на каждое точное утверждение.

Диссертационный совет, выпускающий липовые диссертации, должен закрыться навсегда, люди, которые в него входили должны получить «черную метку».