Фото ИТАР-ТАСС/ МОО "Справедливость"

Дело против врача Артамоновой закрыто из-за истечения срока давности. Как и зачем можно было вообще открывать дело против врача, оказавшего медицинскую помощь умирающей в СИЗО от пыток и издевательств женщине. Оказывается можно, чтобы прикрыть преступную деятельность тюремщиков. Теперь получается, что эту деятельность и расследовать не надо – за давностью лет. Уморили Трифонову до суда – теперь все сойдет с рук. Повторно рассматривать дело можно по вновь открывшимся обстоятельствам, а они теперь и не откроются. Кратко напомню суть вопроса: Трифонова оказалась под следствием в СИЗО, где у нее оказали почки и ей потребовался гемодиализ. Больную привезли в МОНИКИ, там ей через катетер произвели процедуру, но вместо того, чтобы обеспечить повторение сеансов очищения крови, следственные органы больную забрали вначале в Можайск, а потом – Матросскую Тишину. Где она и умерла без адекватного лечения. Чтобы снять с органов следствия и СИЗО обвинения в фактическом убийстве, решили возбудить дело против врача МОНИКИ, которая оказывала помощь – мол она забыла в вене катетер, от которого и наступила смерть. Перенесли, так сказать, с больной головы на здоровую. В свое оправдание – совершенно справедливо – врач говорила, что процедуры диализа надо было делать ежедневно, а для этого оставляют в вене катетер на много дней, чтобы каждый раз не пунктировать центральную вену. Заметим, что врач Артамонова осталась не оправданной – замазанной. Иначе говоря – доброго имени ее лишили. Ведь, с нее не сняты обвинения, – она вроде как виновата, но не осуждена по формальным признакам. Понять доктора можно – она не добивалась, вероятно, снятия с себя вины, не осудили – и ладно. Но осадок в обществе остался, справедливость не восторжествовала. Я не могу призывать врача «идти до конца» – ей жить, семью кормить. На это и был расчет судейских. Новость стала еще одной возможностью поговорить о ситуации с тюремной медициной в стране. Впервые вопрос о необходимости реформы медицинской службы ФСИН поставлен был 1992 г. академиком А.И. Воробьевым, который, будучи Министром здравоохранения РФ, подготовил Постановление Правительства РФ о выведении медицинской службы из структуры МВД и переводе ее в гражданское ведомство – в Министерство здравоохранения. Тогда впервые было отмечено, что многие преступники по сути – больные люди, чаще всего – психически, которые часто нуждаются не в наказании и исправлении, а в лечении. В каждом конкретном случае свое слово должен сказать врач, и лишь потом – прокурор. Однако решить этот вопрос до конца А.И.Воробьеву не удалость, а спустя 18 лет в 2010 г. поднялась общественная волна за реформу медицинской службы ФСИН. Когда Формулярный комитет готовил Доклад о здравоохранении страны в 2010 году, главу про тюремную медицину сопроводили заголовком «время надежд». Тюремное ведомство начало эксперимент в Санкт-Петербурге и Тверской области с тем, чтобы вывести тюремных медиков из подчинения начальникам учреждений, а подчинить их напрямую медицинскому управлению Федеральной службы исполнения наказаний. На тот момент казалось, что начались подвижки в этой отрасли, врачи стали снимать погоны. Но, как уже понятно сейчас, реальной реформы не произошло. Врачи и другие медицинские работники в СИЗО и в лагерях работают на ставках не гражданских организаций, они по-прежнему административно подчинены руководителям пенитенциарной системы. А значит, как и раньше, будут выполнять их волю. Тюремным врачам раньше платили «за погоны», и туда шли за относительно «длинным рублем». В последние годы экономическая привлекательность этой специальности явно уменьшилась, но многие остаются там работать из-за множества обстоятельств – жилье, семьи, привычки и т.д. Нередко работают и совместителями – в гражданской медицине и на пол-ставки в тюрьме. Обеспеченность как приборами, так и лекарствами тюремной медицины, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Несколько лет назад был совершен прорыв в области туберкулеза: по международному проекту были поставлены лаборатории во все специальные зоны, где концентрируются такие больные. Результатом стало резкое снижение числа больных с бациловыделением, резко уменьшилось число больных этой инфекцией. Пожалуй, это единственное достижение. Все остальное – как было, так и остается. Из-за отсутствия лекарств (кроме противотуберкулезных и против СПИДа) на «медицинских» зонах собирают и сушат лекарственные травы. Матчасть убога, гордостью являются приборы 30-40 летней давности, которые удалось достать через «спонсоров». Врачи могли не проходить повышения квалификации по 15 лет! Вероятно – не везде все одинаково, но то, что я видел и слышал, разбирался в документах – именно так и выглядит. Хотя после того, как в начале 2000-х годов удалось распространить на тюремную медицину лицензирование, ситуация немного подтянулась к лучшему. Было многократно хуже! Врачи считают введение лицензирования «светом в окошке». Но прошло уже 10 лет с тех пор, ничего нового не произошло. Было бы нелепым не признать большие подвижки в этом вопросе. В 2-х регионах – Питере и Тверской области – прошел эксперимент по выведению врачей из-под прямого подчинения местным начальникам. Они стали подчиняться «Москве». Это дало – по мнению авторов – положительный результат. О чем и было доложено в сентябре 2011 г. Но в апреле 2012 г. снова обсуждается реформа. Следовательно, эксперимент так и остался экспериментом. А ведь это был реальный шаг к улучшению ситуации. В 2010 г. прошло обсуждение инициативы Правительства по смягчению условий содержаний в СИЗО для тяжелых больных, которое было оформлено впоследствии в Постановлении Правительства РФ от 14.01.11 №3 г. «О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений». По сравнению с проектом документа он стал гораздо более «мягким» после обсуждения – первый вариант включал лишь терминальные стадии заболеваний, исключавшие, практически, курацию «на гражданке». То есть, выпускали из тюрьмы только для того, чтобы умереть. Представляется, что еще есть «резервы» для дальнейшего смягчения участи больных. Например – изменение их судьбы через механизм УДО: для больных нужны очевидные послабления в принятии этого решения. Основное требование – и об этом говорят теперь все: тюремное здравоохранение должно быть составной частью гражданского. Тюремные врачи – в СИЗО-ли, в лагерях-ли должны быть гражданскими – они должны работать в обычных поликлиниках, больницах и выполнять свой врачебный долг вне зависимости от того, кто является пациентом: преступник, убийца, изверг, несчастный, запуганный, оступившийся мальчишка или… палач. Наш врачебный долг всегда так и формулировался – мы, врачи, должны работать только на его величество здоровье. И никто не должен нам мешать в этом. Ни министр, ни старший по званию. А это возможно лишь в случае развязывания административного и экономического подчинения врачей и руководителей «органов». Такое административное решение можно принять уже завтра. Организовать все это не так сложно, как кажется. Деньги ФСИН будет перечислять поликлинике или больнице, например, по тарифам медицинского страхования. А лекарства закупать в аптеках, в том числе – возможно – частично за счет осужденных или подследственных (сооплата). Честное слово – так гуманнее, чем вообще не давать лекарств. Дальше нужно закрывать «ведомственные» больницы. Они есть во многих областях, особенно там, где много лагерей. Получается некое «параллельное» здравоохранение. С одной стороны – это распыление сил и средств медицины: проще содержать одну больницу, чем две. С другой – ясно, что в больнице ФСИН медицина хуже. Узнать подробнее об этой закрытой врачебной касте трудно – они на контакт идут очень неохотно. Можно догадываться – почему. Кстати, в упоминаемом уже эксперименте тенденция была обратной: создание тюремных медсанчастей «нового типа». Вместо того, чтобы лечить ЗК в обычных больницах. Я понимаю возмущение не заключенных граждан: как это так, рядом с нами будут лечиться преступники. Но в тюрьме сидят наши с вами родственники и знакомые, часто не виновные или виновные в незначительных – явно не опасных для окружающих – преступлениях, а не только отбросы общества. С 2009 г. произошел перелом в числе заключенных – до этого число росло, теперь снижается на 6-8% в год: за 2011 год уменьшилось на 54 000 человек, до 640 000. Как и число находящихся в СИЗО – снизилось на 6 000, до 107 000 человек. Но система зеков не отпускает, они ей нужны. Рассчитывать на дальнейшее радикальное снижение населения тюрем не приходятся – оно явно скоро пойдет на убыль. И еще, если молодежи среди заключенных стало почти в 3 раза меньше за последние несколько лет, число пожилых заключенных не меняется. А значит и потребность в медицинской помощи падать пока не будет. Безусловными решениями должно быть включение тюремной медицины в структуры МЗиСР РФ, в самом МЗиСР РФ необходимо иметь самостоятельное управление тюремной медицины, возможно с научным подразделением для анализа ситуации. Все законодательные акты Федерального уровня и внутренние документы МЗиСР РФ, включая стандарты медицинской помощи, одинаково должны относится к тюремной медицине и выполняются ее врачами в обязательном порядке.