© politicalcartoons.com
Prix Nobel?
Oui, ma belle.
И. А. Бродский
Вот, Нобелевскую премию мира несколько неожиданно (для непосвященных, в расширенный состав которых входит и автор этих строк) присудили целому Евросоюзу, и все смеются. Кто-то весело, кто-то жестко, а порой и брезгливо. И напрасно. Хотя, точнее, смеются не все. Я, например, совершенно не смеюсь. Когда Нобелевку в 2009 году дали Бараку Обаме, едва заступившему на должность североамериканского соединенного президента, многие тоже хохотали и фыркали. Дескать, пошла писать губерния: присуждают самую престижную награду Запада ни за что, да и вовсе как бы даже авансом. Я тогда посчитал своим долгом русского интеллигента встать на защиту Обамы. Напомню свои основные тогдашние аргументы:
| Барак Обама стал первым чернокожим президентом США, персонально разрушив тем самым глобальный, вековечный и весьма вредный миф, что главой последней оставшейся сверхдержавы может быть только белый человек. |
| 44-й хозяин Белого дома предложил и олицетворил новую концепцию американского всемирного доминирования, не предполагающую приоритета войны как способа установления контроля над странами и народами. Вместо кровавых конфликтов The Obama World, по преимуществу, предполагает контроль за счет всеобщего, повсеместного и повсесердного распространения американских стандартов – от политических до технологических. В результате ставится под сомнения сама цивилизация войны и слагаются, подобно орфическим гимнам, предпосылки для восстановления матриархата, что лично я считаю очень важным и правильным. Поскольку править и управлять, на мой взгляд, должны женщины, а мужчине, скорее, приличествует (подходит) быть мудрецом (в широком смысле), воином и/или святым. |
Вышеприведенные пункты 1, 2, несомненно, свидетельствуют о недетском вкладе Барака Обамы в дело мира, за что он полностью заслужил высочайшую награду. Примерно то же – и с Евросоюзом. Тоже постараемся разложить все по полочкам.
Свежайшее решение норвежского Нобелевского комитета есть сверхконцентрированное выражение европейской идеи политкорректности.
Вполне вероятно, что вскоре в полном соответствии с этой базовой идеей критерии присуждения Нобелевки будут существенно изменены в сторону расширения. Например, почему бы в некотором близком будущем не наградить премией какой-нибудь редкий и прекрасный биологический вид вымирающих галапагосских черепах? Им бы это очень помогло выжить на Земле, а Земле – уцелеть во Вселенной. Или волкам Тамбовской области, которых осталось всего несколько десятков, а функции санитаров леса с них никто не снимал? А растения, вырабатывающие, как мы знаем из школьной программы, кислород и поглощающие углекислый газ? Они вносят свой вклад в выживание, развитие и процветание человечества? Да, и еще какой! Наконец, я попросил бы вернуться к рассмотрению вопроса о присуждении Нобелевской премии мира мне, С. А. Белковскому. Самоощущение подвижника и миротворца, достойного называться внучатым племянником Божиим, во мне нарастает, ибо я спас тысячи человеческих жизней. Напомню фабулу: в 1987 году я поступил в Московский ордена Ленина государственный медицинский институт (МОЛГМИ) имени Н. И. Пирогова, он же типа «второй мед», но вскоре ушел оттуда. Так я и не стал врачом, и… Дальше понятно. В общем, Нобелевка становится все демократичнее, и само по себе это есть совершеннейший мирумир. Он же психологический слом, перелом и разрыв шаблона, снос Вавилонской башни и отвал каменной башки.
Растет психотерапевтическое значение Нобелевской премии мира.
Евросоюз в наши дни испытывает немалые политико-экономические проблемы. Связанные, во-первых, с кричащими различиями в уровнях развития его членов. Во-вторых – с растущей непосильностью бремени социального государства. Единая Европа сегодня, как никогда, нуждается в моральной поддержке, возвращающей европеянам надежду на сверхлучшее будущее. Нобелевка – прекрасный для того инструмент. Между прочим, в области литературы так уже поступают давно. За последние 10 лет большую часть премий дали писателям, которых не знает почти никто (кроме Д. Л. Быкова, который читал всю мировую литературу в полном объеме, включая книги, которые еще не написаны и написаны никогда не будут). И правильно: если человек в силу тех или иных причин не стяжал славы по профилю, то почему бы с помощью Нобелевки не восстановить справедливость? Мегапремия становится важнейшим фактором не только национально-государственного/регионального, но и личностного развития. Разве в наше время всеобщей депрессии и экспоненциального роста числа самоубийств это не может быть расценено как миротворчество и гуманизм высочайшей пробы?
Наконец, единая Европа для нас, русских, – источник вечного блаженства, вдохновения и отдохновения, «страна святых чудес».
Неужели вся совокупность святых чудес не заслуживает Нобелевской премии мира? А если нет, то кто же и что же ее заслуживает? Монголия, которая так помогла нам в свое время с установлением авторитарно-варварской политической традиции?
В принципе, я как эксперт-политолог не видел в этом году более достойного претендента на Нобелевку, чем Евросоюз. Кроме, пожалуй, короля Ганы (вождя племени ашанти) Отумфуо Осея Туту II, который, по очень странному совпадению, был ограблен именно в Осло (где премия мира и присуждается) как раз накануне объявления нобелевского решения. У него из гостиницы поперли все фамильные драгоценности, составлявшие честь и гордость племени (ганского народа) на протяжении долгих веков. Можно было бы, конечно, утешить Его Величество и в его лице – весь страждущий народ его. Ну, может, на следующий год, ладно.
Пока писал эту колонку, еще одна идея появилась. Надо объединить Нобелевскую премию мира с почти столь же знаменитой Шнобелевской (Ignobel Prize). Возникнет солидная экономия средств. Сэкономленное можно направить на выкуп у грабителей сокровищ ганского короля (см. выше). И тем самым исправить вопиющую геостратегическую ситуацию, уже чреватую цивилизационным конфликтом между Европой и Африкой. Идея, я считаю, гениальная. Она тоже заслуживает Нобелевской премии, но уже по экономике. И премии мира – тоже, но уже второй. Ибо от первой – за спасение тысяч жизней – я отказываться не планирую. И если все сложится... Я рискую стать первым человеком, который получит три Нобелевские премии в двух разных дисциплинах! И тогда всяческий Ясир Арафат, тоже известный экономист и миротворец, от зависти перевернется в гробу. А Вы, мой читатель, сможете мною гордиться.
В принципе, я как эксперт-политолог не видел в этом году более достойного претендента на Нобелевку, чем Евросоюз. Кроме, пожалуй, короля Ганы (вождя племени ашанти) Отумфуо Осея Туту II, который, по очень странному совпадению, был ограблен именно в Осло (где премия мира и присуждается) как раз накануне объявления нобелевского решения. У него из гостиницы поперли все фамильные драгоценности, составлявшие честь и гордость племени (ганского народа) на протяжении долгих веков. Можно было бы, конечно, утешить Его Величество и в его лице – весь страждущий народ его. Ну, может, на следующий год, ладно.
Пока писал эту колонку, еще одна идея появилась. Надо объединить Нобелевскую премию мира с почти столь же знаменитой Шнобелевской (Ignobel Prize). Возникнет солидная экономия средств. Сэкономленное можно направить на выкуп у грабителей сокровищ ганского короля (см. выше). И тем самым исправить вопиющую геостратегическую ситуацию, уже чреватую цивилизационным конфликтом между Европой и Африкой. Идея, я считаю, гениальная. Она тоже заслуживает Нобелевской премии, но уже по экономике. И премии мира – тоже, но уже второй. Ибо от первой – за спасение тысяч жизней – я отказываться не планирую. И если все сложится... Я рискую стать первым человеком, который получит три Нобелевские премии в двух разных дисциплинах! И тогда всяческий Ясир Арафат, тоже известный экономист и миротворец, от зависти перевернется в гробу. А Вы, мой читатель, сможете мною гордиться.
