Фото: REUTERS
Еще в 2012 году в Киеве не говорили про Крым, в Киеве говорили, что если распад Украины начнется, то он начнется на Закарпатье. Еще с советских времен Закарпатская область занимала особое место среди других областей Украины. Благодаря стратегическому положению на границе с четырьмя государствами Закарпатье тесно было связано с Москвой, а не с Киевом, и у местной политической элиты выработалась привычка к очень высокой степени самостоятельности. В Киеве закарпатское руководство обвиняли в «региональном сепаратизме», а в местных семьях рассказывали не только о том, как деды боролись за независимую Карпатскую Украину весной 1939-го, но и вспоминали об австрийском концлагере Талерхоф, куда во время Первой мировой войны жителей Закарпатья свозили как «русских», потенциально симпатизирующих врагу.
Изобрели велосипед
Евромайдан в Закарпатье начался с велосипеда. Здесь его даже называют по-европейски: «бицигли». Десятки ужгородских студентов 28 ноября на бициглях отправились к границе со Словакией: до нее от центра Ужгорода, столицы области, не больше 5 километров. Молодежь на велосипедах, «европейском транспорте», показала свое желание следовать пути в Европу.
Сдержанными в области были и протестующие, и власти: в политических заявлениях, по сравнению с соседями, закарпатские чиновники отставали на несколько шагов. В начале декабря закарпатские власти были единственными на Западной Украине, кто не присоединился к призывам Евромайдана. Облсовет не голосовал ни за отставку правительства Азарова, ни за общенациональную забастовку.
Население тоже было спокойно. Правда, на улицах были и захваты административных зданий, и «ленинопад», и блокпосты на территории области, но все сдержанно: не было ни «ночи гнева» наподобие львовской, ни захвата милиции или воинских частей. Милиция спокойно переходила «на сторону народа», местный «Беркут» вернулся из Киева, а существующий с советских времен торговый центр «Беркут» (птица – один из символов Карпатских гор) решил выбрать новое имя, так как не мог «дальше работать под названием, которое полностью опорочила и запятнала кровью одноименная структура».
Но уже на первом пленарном заседании Закарпатского облсовета после смены власти в Киеве, которое прошло 26 февраля, закарпатские депутаты забыли о былой сдержанности и решили стать большими католиками, чем папа римский. Зал на ура принял обращение в Верховную раду Украины c требованием ускорить работы по подписанию соглашения об ассоциации с ЕС. Депутаты подавляющим большинством запретили деятельность общественной организации «Украинский выбор» в Закарпатской области («Украинский выбор» Виктора Медведчука многие воспринимают как руку Путина). После этого избранники потребовали согласования кандидатур руководителей различных структур и ведомств края, которые назначаются из Киева. Если первые два решения указывали новой власти в Киеве, мол, «мы с вами», то в последнем требовании прозвучало желание закарпатских руководителей вернуть области былую самостоятельность.
Избранники закарпатского народа
Расстановка политических сил в Закарпатье никогда не вписывалась в известные на остальной территории Украины схемы. Когда другие украинские регионы последовательно становились «помаранчевыми» или «бело-голубыми», электоральная карта Закарпатья напоминала прогноз подвыпившего астролога.
В декабре 2004 года область поддержала Виктора Ющенко – хотя и вяло по сравнению с галицкими соседями. Но уже на парламентских выборах 2007-го Закарпатье было единственным регионом Украины, поддержавшим ющенковскую «Нашу Украину» – когда галичане уже плевались от имени тогдашнего президента и голосовали за партию Тимошенко. Когда в 2012 году во всех областях центра и запада Украины победила «Батькивщина», а на Львовщине националистическая «Свобода», Закарпатье вообще поддержало Партию регионов: за нее проголосовало в процентном отношении приблизительно столько же избирателей, сколько на Днепропетровщине.
Этот клубок политических предпочтений выглядит чрезвычайно запутанным, но все становится гораздо понятнее, если посмотреть на местную политику на уровне конкретных личностей. В Закарпатье нет аллергии на партии востока или запада, как во Львове или Донецке. Зато местные региональные лидеры постоянно меняют партийную принадлежность.
Закарпатский кооператив «Озеро»
Называется этот кооператив – ООО «Барва», у него несколько дочерних предприятий. «Барва» расправила крылья во второй половине 1990-х, ее возглавлял Виктор Балога. Когда Балога ушел в большую политику, «Барвой» стали заниматься его братья.
В 1998 году в украинский парламент прошла Социал-демократическая партия Украины (объединенная) – ее возглавлял упомянутый уже путинский кум Виктор Медведчук. Пятую часть своих голосов партия набрала именно в Закарпатской области, где руководителем избирательного штаба был Виктор Балога. Через несколько лет, в 2004 году, социал-демократы поддержали Виктора Януковича. Но Балога не согласился со своими товарищами по партии и стал доверенным лицом Ющенко в Закарпатье.
Балога несколько лет возглавлял секретариат Ющенко, когда тот был президентом Украины. В то же время его братья укрепляли свои позиции в области. Вскоре дороги закарпатского политика и Ющенко разошлись – Балога создал партию «Единый центр», потянув за собой ряд ющенковских политиков украинского парламента. «Единый центр» не прошел на выборах в Верховную раду, зато стал «закарпатской партией». Семья Балога вернулась на региональный уровень. Царствовали недолго: семья Януковича, получившая власть в Киеве, взялась за региональных лидеров. И за их бизнес. Недовольные тогда были во всех регионах, спасались по-разному. Балоги разыграли русинскую карту.
«Подкарпатские русины, оставьте глубокий сон»
«Русин» – многозначное слово. До Второй мировой войны «русинами» называло себя большинство населения Западной Украины с восточнославянскими корнями. Такое самоопределение никак не исключало принадлежность к украинскому народу. Для тех, кто все еще не запутался: прилагательное от «русин» – «русский». Улица Русская в польском Львове, румынских Черновцах или чехословацком Ужгороде никак не относилась к России, а содержание большинства «русских» русинов в концлагере в Талерхофе можно считать филологической ошибкой австрийцев ценой в тысячи сломанных жизней.
На Галичине благодаря деятельности национальных организаций в межвоенный период, а потом и советской власти определение «русин» было полностью вытеснено определением «украинец». А вот в Закарпатье, в Южной Польше и в Восточной Словакии самоназвание осталось. Из-за отличий местного языка от украинской литературной нормы в диаспоре возникла теория о четвертом восточнославянском народе – русинах. В 1990-е из-за океана этот взгляд пришел на «родные земли». Возникло множество русинских организаций, больше всего в Словакии и в Закарпатье.
Однако пути русинов из стран Европы вскоре разошлись с закарпатскими: пока умеренные лидеры из Словакии, Польши и Сербии думали над систематизацией правописания, пытаясь объединить варианты своего языка, русины Закарпатья поставили себе более амбициозную задачу: государственность. Так возник закарпатский сепаратизм. За ним в регионе видят руку России, хотя гораздо больше это похоже на игру «местных».
Русины Закарпатья проснулись при Ющенко. «Подкарпатские русины, оставьте глубокий сон», – это была первая строфа гимна области, принятого вскоре после создания Балогой «Единого центра» и конфликта с Ющенко. Перед этим местные власти признали существование национальности «русин», несмотря на возражения Киева и Львова: там панически боялись этого слова, хотя официально русинов в Закарпатье проживает всего 10 тысяч человек, менее 1% населения региона.
Судить за закарпатский сепаратизм начали уже при Януковиче. В марте 2012 года к двум годам тюрьмы условно приговорили одного из основателей русинского движения Закарпатья священника Московского патриархата о. Димитрия Сидора. Его организация «Сойм подкарпатских русинов» постоянно подчеркивает неправомерность включения Закарпатья в 1945 году в состав Украинской ССР (Крым не напоминает?), поскольку «Сен-Жерменский мирный договор 1918 года обязал Чехословакию предоставить Подкарпатской Руси автономию». Отец Сидор даже вручал паспорта Подкарпатской Руси в Москве, а в Минске в декабре 2008-го провозгласил независимость «Республики Подкарпатская Русь». В результате против священника возбуждено уголовное дело.
Кредит украинской идентичности
Впрочем, разыгрывая русинскую карту, местная элита вряд ли рассчитывала добавить себе голосов на выборах. «Русинское движение» – это, скорее, идеологическое оружие, в которое можно вложить и порох из Кремля, и локальный патриотизм.
Для Киева Закарпатье – как квадратура круга. Закарпатье не взорвалось вместе с Крымом только потому, что нынешняя обстановка в столице пришлась по нутру большинству местных политиков: с евроинтеграторами им по пути. Однако локальная элита будет требовать особого отношения к области – хотя бы для того, чтобы договориться внутри Закарпатья.
И вот здесь Киеву придется непросто. Если на других территориях Украины известный закон о языках нацменьшинств – это политическая игра русским и украинским, то в Закарпатье – это реальная необходимость. Половина венгерского населения области (около 70 тысяч человек) не знает ни одного славянского языка, то же самое можно сказать о румынах. Представления новых властей в Киеве о том, что такое Украина, пока не годятся для территорий культурного пограничья – а Закарпатье именно такая территория. Русинами здесь становятся потому, что большинство населения области просто не попадает под существующий в соседнем Львове канон украинца.
Но надежда для Киева и Львова есть. Два главных центра украинской культуры понемногу вырастают из узконационального понимания Украины: акции типа «дня разговора на русском языке» – тому подтверждение. С другой стороны, в самом Закарпатье сказывается очарование победой революции. Один мой знакомый, ужгородский музыкант, после трех месяцев Майдана выписал себя из русинов и назвал украинцем. Престиж украинской идентичности в Закарпатье вырос. Хотя для Киева, более двадцати лет стремящегося к легкой централизации и простой украинизации, это кредит доверия под большой процент.
