Мужчина с флагом США и томиком стихов Ираклия Абашидзе у входа в резиденцию действующего президента Грузии Михаила Саакашвили в Тбилиси. Фото:Александр Имедашвили / РИА Новости

Министр внутренних дел Грузии Александр Чикаидзе счел своим служебным и гражданским долгом предупредить страну о надвигающемся «моедани», то есть попытке революционного свержения власти. 

«Моедани» по-грузински означает то же, что и «майдан», то есть площадь. Фонетическое родство объясняется общими тюркскими корнями термина, а понятийное – историей революций в Грузии и на Украине. Грузинская «революция роз» началась на площади Свободы, а украинская – на площади Независимости.

Судя по всему, упомянутые сходства не дают покоя и властям, пришедшим на волне постреволюционного похмелья. Именно этим объясняются неожиданные откровения главы грузинского МВД. По его словам, соратники экс-президента Саакашвили по оппозиционной партии «Единое национальное движение» уже привозят опытных боевиков (активистов «Правого сектора») из Киева, усиленно тренируются, натаскивают неправительственные организации, готовятся разбить палатки в центре столицы, планируют спровоцировать стрельбу, кровопролитие, а затем свергнуть власть.

Естественно, министр бодро заявляет, что «этого не допустит» и «все провокаторы получат достойный ответ от власти и общества». Тем не менее, озвучив сценарий очередного «моедани», 29-летний глава МВД, сам того не желая, разрыхлил благодатную почву для рассуждений о растерянности и слабости новой власти, возглавившей страну после парламентских выборов 2012 года.

Революции, как учил великий специалист по этим делам, Владимир Ульянов-Ленин, никогда не происходят на пустом месте. Ее не может устроить небольшая группа боевиков (Чикаидзе назвал цифру 500–600 человек), если в обществе нет соответствующей атмосферы: как минимум, разочарования действующей властью, если не всеобщей агрессивной ненависти к ней.

Отношение грузинского общества в 2003 году к коррумпированному и недееспособному режиму Эдуарда Шеварднадзе было именно таким: равнодушно-брезгливым. Украинские коллеги говорили мне, что нечто подобное наблюдалось и в Киеве в 2004-м в отношении Леонида Кучмы и его камарильи. А общая атмосфера в обществе, в условиях «мягкого авторитаризма», то есть относительной свободы слова и плюрализма, всегда передается силовым структурам, вызывая их дряблость. Этим и пользуется активное меньшинство, свергающее коррумпированную власть, неспособную предложить стране четкий и понятный проект успешного развития.

Но заявление Чикаидзе примечательно еще и другой своей стороной: как так получилось, что команда «грузинской мечты», победившая на демократических выборах, то есть возглавившая страну волей абсолютного большинства избирателей, на волне не просто неприязни, а ненависти к «революционной команде» Михаила Саакашвили, уже через полтора года начала отождествлять себя с Бурбонами, возвратившимися во власть после героической эпохи? Ведь предупреждение наиболее могущественного из министров, по сути, означают: осознанно или инстинктивно, он ставит себя и всю команду «мечты» в позицию «коллективного Януковича», свергаемого Майданом, становясь тем самым на «неправильную сторону истории».

Причем в отличии от Виктора Януковича грузинские власти не намерены допускать катастрофическую ошибку и отказываться от подписания, уже в июне, соглашения об ассоциации с ЕС, дав тем самым повод соратникам Саакашвили устроить очередную «площадь Свободы».

Но инстинкт министра, а также аналитические материалы, подготавливаемые соответствующим департаментом МВД о настроениях в обществе, судя по всему, нашептывают ему, что в стране нарастает разочарование «грузинской мечтой» миллиардера Бидзины Иванишвили. Молочные реки и кисельные берега: дешевый бензин, бесплатное электричество и беспроцентные кредиты – оказались далекой грезой. А разочарование постепенно перерастает во всеобщее равнодушие, то есть воссоздается ситуация, когда малейший повод (например, бумажка, подписанная или не подписанная в Брюсселе) может стать выстрелом «Авроры» для маленькой, но хорошо организованной партии революционеров.

Ведь Мишико на самом деле далеко не уходил: из Нью-Йорка, где он поселился после отъезда из Грузии, профессиональный революционер может вернуться на родину всего за 15 часов. Но только если очередная революция уже парализует власть. Иначе его могут арестовать по многочисленным обвинениям, выдвинутым прокуратурой. 

Но если Грузия действительно второй раз выйдет на моедани (как Украина второй раз вышла на Майдан десять лет спустя после первого), виновата в этом будет только сама власть, неспособная предложить обществу альтернативный проект развития страны. Разговоры о «большинстве, поддерживающем правительство», как у Януковича, так и ныне правящей в Грузии команды Иванишвили – Гарибашвили, никого не убедят и ничего не изменят. Как известно, историю народа творит не его обывательское большинство, а меньшинство, готовое на активные действия и жертвы. Единственный способ ей противодействовать – проводить успешные реформы и добиваться ощутимых успехов в экономике, осязаемо влияющих на жизнь людей, создавая тем самым в стране атмосферу развития и легитимности власти. Но «контрреволюционное правительство», что на Украине, что в Грузии, на это по определению не способно. Поэтому грузинский министр вполне резонно и опасается, что Саакашвили действительно может получить шанс на триумфальное возвращение под бурные овации восторженного «моедани».