На фоне различных новаций, уродующих политическую систему страны – введенной с 2014 года самой жесткой системы регистрации кандидатов по округам за последние 25 лет, фактического уничтожения системы местного самоуправления в ряде регионов, – появилось очередное «ноу-хау», направленное на этот раз против остатков политического парламентаризма.

На этот раз отличилась партия «Справедливая Россия», предложившая ввести так называемый «императивный мандат» – право партии инициировать досрочное лишение полномочий избранных от нее депутатов просто потому, что кто-то из них теперь партии не нравится (как было заявлено, «наносит политический вред… не только партии, но и стране»). Хотя называть это новой идеей было бы неправильно: вмешиваться в распределение мандатов и передавать их после выборов кому-то другому – давняя мечта партийных бюрократов. К примеру, в прошлом неоднократно высказывался за фактическое назначение партией депутатов в рамках своей партийной квоты Владимир Жириновский.

Даже сейчас распределение вакантных мандатов дает партиям широкое поле для маневра. В случае появления «вакансии» партийное руководство в течение 14 дней вправе предложить Центризбиркому кандидатуру другого кандидата из той же региональной группы кандидатов, что и выбывший (причем не обязательно именно того, кто шел за выбывшим следующим по номеру). Если все кандидаты из данной группы отказались, партия может предложить кандидатуру из любой другой региональной группы. Если же партия не принимает решение в течение 14 дней, то Центризбирком передает мандат в соответствии с порядком кандидатов в списке и с очередностью групп по итогам выборов. 

Но даже эти ограничения в 2012 году предлагалось устранить – передавать вакантный мандат сразу тому кандидату из списка, которого укажет партия. Тогда Государственная дума даже уже приняла в первом чтении закон об изменении порядка распределения вакантных депутатских мандатов, и добивались этого именно эсеры. Публично упоминалось о заинтересованности «СР» передать мандат симпатичному многим депутату Олегу Шеину, но хорошо известно, куда ведет дорожка, вымощенная благими намерениями. В конечном счете закон принят не был; публично одним из оснований отказа от его принятия назывались риски политической коррупции. Теперь наблюдаем очередную попытку.

В чем же дело?

Во-первых, императивный мандат делает потенциальный произвол фактически безграничным и создает правовые основания для масштабного перераспределения мандатов без всяких выборов. Не секрет, как на выборах формируются партийные списки. В них всегда есть сами партийные функционеры, есть спонсирующие партию предприниматели и есть публичные политики, которые, собственно, и приносят партии голоса (вряд ли избиратели будут голосовать за обычно публично малоизвестных спонсоров). Далеко не всегда все положенные спонсоры получают мандаты – мест обычно всегда меньше, чем партии хотелось бы. Соблазн совершенно очевиден: выборы прошли, и можно устроить передел, отнимая мандаты у тех, у кого денег меньше или кто просто попал в опалу, и передавая тем, у кого денег больше. Если система создает такие стимулы, то наивно надеяться, что ими не воспользуются. Это как в театре: если на стене висит ружье, то оно обязательно выстрелит.

Во-вторых, императивный мандат разрушает принцип политического представительства и во многом уничтожает сам смысл существования парламента. В современных демократических государствах императивный мандат считается политическим анохронизмом, так как депутаты выступают как представители народа. Партии могут лишь предложить избирателям свои кандидатуры, но с момента избрания именно позиция избравших депутата избирателей является ключевой. Сейчас основной вектор развития партийных и избирательных систем демократических обществ – создание механизмов, по возможности снижающих произвол партийной бюрократии, усиливающих непосредственное влияние избирателей на состав депутатских фракций в представительных органах. 

Большинство современных конституций рассматривает депутата именно как представителя народа, а не только своего избирательного округа или партии. Конституции многих демократических стран содержат статьи, прямо запрещающие императивный мандат. Статья 27 Конституции Франции гласит, что «любой императивный мандат недействителен». Согласно статье 67 Конституции Италии, «каждый член парламента представляет нацию и не может быть связан обязующим мандатом при исполнении своих функций». Не связаны императивным мандатом и члены испанских кортесов (ч. 2 ст. 67 Конституции). Депутаты Бундестага являются «представителями всего народа, не связаны наказами или поручениями и подчиняются лишь своей совести» (ст. 38 Конституции ФРГ). 

Нам же предлагается нечто совершенно противоположное. Если депутаты от партии начинают подчиняться партийной бюрократии и утрачивают политическую самостоятельность, то возникает противоречие в самой сути выборов: получается, что речь идет о мандате не от народа, а от какого-нибудь партийного собрания. 

При этом «Справедливая Россия» известна как партия, чей успех на выборах был в первую очередь совокупностью личных рейтингов и личных кампаний ряда популярных региональных политиков. Ее федеральные лидеры никогда не были для партии реальными электоральными драйверами. Избиратели голосовали в первую очередь за лидеров своих территориальных групп в списке партии, а не за ее федеральное руководство. Достаточно напомнить, что партия «Справедливая Россия» на выборах Госдумы РФ 4 декабря 2011 года получила 13,24% голосов (в реальности с учетом массовых фальсификаций), тогда как лично Сергей Миронов на выборах президента РФ – лишь 3,85%. Фактически второй человек в партии Николай Левичев получил на выборах мэра Москвы лишь 2,79% голосов.

Свободный мандат является важнейшим элементом политической независимости депутата и всего представительного органа в целом, без которого невозможно представить принятие политически самостоятельных решений. Если депутаты утрачивают свою самостоятельность, в чем тогда смысл их существования? Зачем тогда ходить на сессии? Можно ограничиваться встречами лидеров партий, которые будут голосовать пакетами голосов аналогично голосованию пакетами акций на собраниях акционеров.

Сторонники императивного мандата обычно высказывают аргументы о необходимости обеспечения партийного единства, стабильности управления и т.д. Иногда высказывается мнение, что «излишняя» самостоятельность депутатов может стимулировать политическую коррупцию вопреки интересам партии. На это можно возразить, что если для политической системы в конкретной стране в целом характерна проблема коррупции, то чрезмерный контроль партийной бюрократии над депутатами будет не менее коррупционным механизмом, он лишь изменит распределение коррупционных потоков. Единственный адекватный механизм борьбы с коррупцией – разделение властей и взаимный контроль, который немыслим без политической независимости депутатов. 

Что касается партийного единства, то оно может достигаться только естественным путем, когда согласие с мнением большинства в своей партии или фракции является для политика более политически выгодным и оправданным (в частности, в связи с перспективами вновь стать депутатом и не потерять место в команде). Реальные же политические решения, принимаемые как внутри партий, так и между партиями, всегда являются результатом компромисса. Если же навязываемые позиции противоречат реальным интересам членов партии, если в партии нет действенных механизмов принятия согласованных решений, то подобное принуждение может привести, как минимум, к внутренним расколам, как максимум – к краху партии.

Если из партии уходят депутаты, причем явно политически яркие и имеющие собственный значимый рейтинг, возникает резонный вопрос: может быть, с самой партией что-то не в порядке?