Донбасский исход: куда и почему бегут люди с востока Украины

Несмотря на объявленное перемирие, война на востоке Украины не прекращается, заставляя местных жителей покидать свои дома. И по мере того, как количество беженцев с Донбасса увеличивается, Украинскому государству приходится искать способы справиться с потоком мигрантов, а обществу – разбираться, кто они: жертвы войны или нахлебники.

Несть числа

Количество покинувших Донбасс в последние месяцы с трудом поддается подсчету. По данным Государственной службы по чрезвычайным ситуациям Украины по состоянию на конец июня, Донбасс покинули 23 тысячи жителей. В ООН число беглецов оценивают в 34 тысячи человек, а в Комитете Верховной рады по здравоохранению называют цифру 50 тысяч. В России приводят самые разные оценки: от 10 до 400 тысяч. Понятно, что все стороны заинтересованы в том, чтобы манипулировать этими цифрами, но в любом случае в серьезных масштабах явления сомневаться не приходится. 

Массовое бегство жителей из Луганска началось в первых числах июня, когда боевые действия добрались до окраин города. На вокзалах началось небывалое столпотворение, которое не прекращается до сегодняшнего дня. Сотрудникам «Укрзалізниці» (украинских железных дорог) пришлось пожертвовать нормами техники безопасности: в вагоны, рассчитанные на 100 пассажиров, набивается по 300–400 человек. «Наш вагон как цыганский табор: дети кричат и прыгают с полки на полку, чужие ноги висят перед твоей головой, а сумки стоят на сумках, узлы на чемоданах, и кошки перемяукиваются через проход», – рассказывает о своем путешествии в Киев луганчанка. В пригородных поездах ситуация ничем не лучше. На пропускных пунктах на границе с Россией тоже людно: автомобили стоят в огромных очередях.

Установить более-менее точное число покидающих Донбасс вряд ли возможно. Ведь за помощью к государству или волонтерам обращаются в основном те, у кого нет ресурсов для самостоятельного переезда. Например, практически все мои друзья выбрались из Луганска своими силами. Одни уехали к друзьям или родственникам, другие просто снимают жилье в более спокойных городах. «Мы обращались к местным органам власти только при оформлении прописки, – рассказывает один из них. – К сожалению, никакой систематической помощи со стороны государства нет». Многие уже нашли работу на новом месте и вовсе не считают себя беженцами. Сколько таких, неизвестно. Уезжающие вообще стараются не афишировать свой отъезд, чтобы не приманивать к брошенному жилью мародеров. 

Куда глаза глядят

Направления для бегства жители Донбасса выбирают в основном прагматично. Учитывая скромные доходы и невозможность продать недвижимость, уезжают чаще всего к друзьям и родным, у которых можно пожить. Также на выбор нового дома влияет вопрос трудоустройства: в основном беженцы стремятся в Киев, областные или районные центры, где есть шансы найти работу. Бывает, что Донбасс покидают целые трудовые коллективы. Например, одному знакомому айтишнику помог перебраться в столицу работодатель, а другой уехал в Днепропетровскую область вместе со всей  фирмой. 

А вот политические взгляды решающей роли не играют. Нередко сторонники единства Украины уезжают в Россию, а сторонники повстанцев – в регионы, контролируемые «хунтой». Последнее вызывает у украинцев сложные чувства. Например, большой резонанс вызвал сюжет «Нового канала» о беженцах из Славянска, расквартированных под Харьковом. «У нас там [в Славянске] мужчины стоят, они молодцы... Мы сами там стояли, не пускали войска», – рассказывает женщина, держа на руках ребенка. Возникают вопросы и к политически лояльным переселенцам. В середине июня мэр Дрогобыча (Львовская область) объявил, что городские власти будут оказывать помощь только женщинам, детям, старикам и больным. «Здоровые мужчины с востока страны, будьте добры, защищайте границы нашего государства. Наши ребята едут туда, отдают свое здоровье и жизнь. Этого мы ждем и от вас», – заявил чиновник. 

Не нужно объяснять, что среди беженцев попадаются и социально неблагополучные граждане: пьяницы, люмпены, наркоманы. Но на сегодняшний день никаких механизмов контроля за ними нет. По мнению главы Днепропетровской обладминистрации Бориса Филатова, к работе должны подключаться правоохранительные органы, чтобы отлавливать хотя бы откровенный криминалитет и вчерашних боевиков. Но, несмотря на все проблемы, украинцы воспринимают переселенцев в целом спокойно. С начала кризиса в Донбассе действует проект «Восток-SOS», цель которого – помощь не только украинским военным, но и беженцам. Работают и другие волонтерские проекты, а активисты, помогающие беглецам, есть почти в каждом областном центре. Также переселенцам помогают местные жители.

Что дальше?

19 июня Верховная рада приняла законопроект «О правовом статусе лиц, которые вынуждены покинуть места проживания вследствие временной оккупации Автономной Республики Крым и Севастополя и обстоятельств, связанных с проведением антитеррористической операции на востоке Украины». Но эксперты оценили его скептически. Правозащитники подозревают, что инициатива депутатов носит чисто декларативный характер. На это они указывают в своем обращении к президенту Порошенко и просят его наложить вето на законопроект.

Отсутствие правовой почвы под ногами чувствуют прежде всего сами беженцы. «В городе Л. я называлась жителем, но, ступив на перрон вокзала города К., я автоматически превратилась в человека без статуса», – пишет луганский журналист Людмила Ермилова, которой пришлось покинуть город. 

Тем не менее поток беженцев с востока не иссякает. Отсутствие государственной программы и отработанных механизмов по работе с беженцами может привести к серьезным социальным проблемам. Причем на скорое возвращение мигрантов домой надеяться не приходится. Тех, кого война оставила без работы и жилья, возвращаться попросту некуда. Тем более что после окончания АТО экономический кризис в Донбассе затянется на годы и начинать жизнь заново там будет сложно. 

Хватает и тех, кто уже перестал считать Донбасс своим домом. В особенности это касается украинцев, нелояльных к народным республикам, где они оказались внутренним врагом. Впрочем, то же самое можно сказать и о тех, кто уехал в Россию подальше от «Правого сектора» и Нацгвардии. Но смогут ли они устроить жизнь на новом месте и кто будет восстанавливать послевоенный Донбасс – вопрос открытый.