Шеварднадзе: полвека истории Грузии

У ворот знаменитой Крцанисской резиденции многолюдно. В том числе очень много полицейских. И не только потому, что посольства Франции и Великобритании расположены напротив дома, где умер Эдуард Шеварднадзе. Власти явно опасаются взрыва эмоций: в конце концов, ушел из жизни человек, с именем которого Грузия ассоциировалась чуть ли не в течение полувека: с начала 1960-х годов, когда паренек из Западной Грузии (кузницы грузинских политиков от царских генералов до анархистов и большевиков) стал первым секретарем ЦК республиканского комсомола. 

С тех пор Шеварднадзе всегда умудрялся быть не просто на виду, но в центре внимания. И никто никогда не сомневался, что «этот парень» пойдет очень далеко. Наверняка дойдет и до Кремля, как «дядя Сосо» из Гори. 

Вскоре Шеварднадзе стал министром внутренних дел Грузинской ССР – заручился поддержкой некогда всесильного союзного министра Щелокова, позже покончившего с собой. На его похороны Шеварднадзе, конечно, не пошел. В то время он уже стоял на мощном эскалаторе советской бюрократии, несшемся вверх, и только вверх. 

В 1972 году Леониду Брежневу доложили, что дела в солнечной Грузии совсем плохи: местный министр внутренних дел яростно борется с «негативными явлениями», в первую очередь взяточничеством и кумовством, но ему не хватает полномочий. Надо бы повысить до первого. Повысили. С тех пор целое поколение грузин выросло при Шеварднадзе: детишки, пошедшие в школу в 1960-х, были уже вполне взрослыми людьми в 2003 году, когда Шеварднадзе окончательно потерял власть. Правда, целых семь лет Шеварднадзе проработал в Москве министром иностранных дел СССР, но считалось, что Грузия – все равно его республика, а грузины по-прежнему ощущали себя под его солнцем.

Спасибо за наше детство

Неудивительно, что так многолюдно у резиденции. Приходят и уходят персонажи былых эпох, причем самых разных: от застоя и перестройки до буйного национализма Гамсахурдии и реформации Саакашвили. Приходят без венков или цветов. Это будет позже, во время официальной панихиды. А в день смерти принято просто прийти без галстука, пожать руку близким, постоять в прихожей. 

Одним из первых прибыл нынешний президент Георгий Маргвелашвили. Когда Шеварднадзе стал партийным вождем республики, он еще ходил в детский сад. А поскольку усопший – личность историческая, глава государства обязан прийти и выразить уважение. 

Вообще, на Кавказе не принято омрачать подобные события личной неприязнью. Даже кровные враги никогда не позволяют себе лишнего в такие минуты, максимум – просто не придут. Но Шеварднадзе оказался особенным даже в этом смысле: его душа покидала тело под торжествующие вопли: «Отправляйся в ад!» Это фанатичные сторонницы Звиада Гамсахурдии даже в день смерти не прекращали своих митингов у Крцанисской резиденции. 

К ним вышла дочь Шеварднадзе – Манана. Сложив руки в молитвенном жесте, она просила звиадисток оставить отца в покое хотя бы после смерти. «Ну вы же христиане, умер человек, умер ведь!» – говорила она со слезами. Но те были неумолимы: «Да, мы христиане, поэтому пришли с пустыми руками».

Позднее семья объявила, что Шеварднадзе похоронят в воскресенье. Не исключено, что во дворе той самой резиденции, где похоронена его супруга Нанули, которую он очень любил. Говорят, Шеварднадзе начал терять форму и допускать ошибки в начале нулевых именно потому, что Нанули тяжело заболела и умерла вскоре после свержения мужа. Шеварднадзе решил похоронить жену во дворе дома, который за ним оставил президент Саакашвили. И естественно, завещал похоронить себя рядом с ней. 

Другой известный на весь мир лидер Грузии, Михаил Саакашвили не придумал в день смерти Шеварднадзе ничего лучше, чем пристыдить покойного за то, что тот постоянно призывал вытащить Саакашвили из США, отдать под суд и покарать, хотя сам Саакашвили в 2003 году «его не арестовал после революции, позволил жить в Крцаниси и даже открыл уголок его имени в своей президентской библиотеке». В отместку Саакашвили в том же заявлении выразил мнение, что для определения  места и роли Шеварднадзе в истории «ученым придется очень долго и кропотливо трудиться». То есть, по сути, получились те же вопли проклятия, что и на митинге перед резиденцией. 

В кавказском Сомали

Так что уже первые минуты после смерти «белого лиса», как его называли в России, но не на родине, стали наглядной иллюстрацией той неоднозначной роли, которую Шеварднадзе сыграл в истории Грузии, а также, волею судеб, России и Европы. 

Президент Путин выразил «глубокие соболезнования» в связи с кончиной Эдуарда Шеварднадзе. Почти уверен, что президент России не стал бы выражать соболезнования грузинскому народу, если бы скоропостижно скончался или погиб в результате несчастного случая (например, от отравления «горьким чаем») Михаил Саакашвили. Но разве к Шеварднадзе Путин относился лучше? Напомню почти забытый факт: 11 сентября 2002 года, президент России предъявил Шеварднадзе ультиматум и пригрозил разбомбить Панкисское ущелье, где скрывались боевики чеченского полевого командира Руслана Гелаева. Шеварднадзе на ультиматум ничего не ответил, но все-таки смог как-то выкрутится, упирая на то, что он никогда не форсировал вывод российских войск из Вазиани (пригород Тбилиси) и миротворцев из Абхазии и Южной Осетии, хотя и говорил о желании Грузии постучаться в двери НАТО.

Шеварднадзе действительно был гением компромисса в стране, где драгоценная культура этого компромисса отсутствует напрочь. Он умудрялся очень долго балансировать между самыми разными интересами, успешно применяя навыки кабинетно-аппаратной интриги советского периода в совершенно другую эпоху, наступившую в результате «перестройки и гласности».

Точный расчет места и времени – вот было его главное качество. «Все прогнило!» – сказал он партийному вожаку соседнего, Ставропольского края Михаилу Горбачеву во время  прогулки по набережной Пицунды. Чтобы заметить, что все действительно прогнило, не требовалось большого таланта и ума. Главное, кому и когда об этом сказать, попав в десятку. 

Многие немцы считают именно Шеварднадзе, а не Горбачева, объединителем Германии. На самом деле все решения, конечно, принимал Горбачев, а Шеварднадзе уже на закате перестройки думал о Грузии, потому что не видел для себя перспективы в Москве. Уйти с поста министра иностранных дел тоже надо было точно вовремя – ни днем позже, но и ни днем раньше, – предупредив о надвигающемся путче на II Съезде народных депутатов СССР и опять попав в самую точку. 

В Грузию Шеварднадзе вернулся в марте 1992 года. По сути, вернулся в кавказское Сомали, которым управляли два вора в законе: глава вооруженного формирования «Мхедриони», доктор искусствоведения Джаба Иоселиани и «командующий Национальной гвардией», скульптор-самоучка Тенгиз Китовани. Они, конечно, понимали, что накликают на себя беду, но Шеварднадзе еще в советское время заручился поддержкой особой прослойки общества – «элитарной интеллигенции», – которая и требовала возвращения «единственного грузинского политика». 

Мог ли Шеварднадзе не допустить катастрофической войны в Абхазии? Нет, не мог, если даже хотел, поскольку та война, как и война 08.08.08, была неминуема в стране, где полностью отсутствует культура стратегического компромисса. Но Шеварднадзе смог выиграть гражданскую войну со звиадистами, а потом, действуя по принципу железной руки в мягкой перчатке, арестовал и надолго посадил обоих законников, предварительно лишив их всякой поддержки даже в криминальной среде.

С 1995 по 2000 год Шеварднадзе был в основном занят выстраиванием устойчивой системы власти, рассчитывая сохранить пост на очень долгое время. Но в грузинском обществе шла смена поколений, компьютеры заменили печатные машинки, мобильные – дисковые телефоны, а телевизионные ток-шоу требовали иной технологии общения. Само время подтачивало крепость Шеварднадзе, а бороться со временем не мог даже он, при всем его природном даре. 

Не верьте тем дурачкам, кто говорит, что Шеварднадзе ушел в ноябре 2003 года, «чтобы не проливать кровь». Этот миф он культивировал сам уже после своей отставки. На самом деле тогда он сделал все, чтобы довести ситуацию до критического момента. То есть до того, что в зал заседаний парламента ворвался Саакашвили с курткой поверх бронежилета и начал кричать: «Уходи!» На галерке, справа от Шеварднадзе, в это время притаились десятки снайперов главы Аджарии Аслана Абашидзе. И если бы хоть один из них выстрелил, у «белого лиса» появлялся бы шанс разгромить оппозицию с помощью «аджарского льва». Пассионария, способного на такое, среди них не оказалось, и Шеварднадзе проиграл. Хотя проиграл он не Саакашвили, а времени и новому веку.