Getty Images

Кто-нибудь когда-нибудь напишет роман о разделенных семьях. О том, как они живут в самолетах, перелетая друг к другу. Роман о рисках, подталкивающих осесть в Лондоне, в Берлине, в Риме или Барселоне, на каком-нибудь богом забытом острове, да где угодно, лишь бы в ухо не стучали барабаны. О том, как дети воюют в одиночку, а их родители живут у телефона. О том, как прямые, чтобы пересечься, расходятся вновь. И все это ради чего?

25 лет прошло с начала рыночных реформ. Четверть века. Много. В этот срок укладывались три модернизационных рывка. 1890–1914, 1917–1941, 1945–1970. Как бы ни оценивать эти времена, в эти три срока мощность и сложность российской индустриальной машины прирастала.

Но только не в 1989–2014 годах: искаженная экономика не прошла модернизацию, потеряла тысячи технологий и научных школ и критически зависит от импорта («обмен сырья на бусы»). Мелкая, деформированная финансовая система. Ссудный процент не можем снизить десятилетиями. С инфляцией боремся почти четверть века. Экономике угрожает технологический коллапс (подробнее об этом в моей статье «Экономика испуга»).

Разговор

Вот цитата из разговора с крупнейшим экономистом, реально признанным ученым, который рассказывает о своем обмене мнениями с одним иностранным экспертом:

– Он долго читал наши программы, проекты законов и потом печально говорит мне: «Во всем этом есть что-то общее. Мне кажется, что вы Россию не любите».

Долго спорили, кто и кого не любит – Россию или людей в России. И если задуматься, нелюбовь и есть, может быть, ключ ко всей отечественной истории. Каждый нормативный акт, каждое действие этой драмы, публичное, с самыми благородными помыслами, просто сквозит нелюбовью, потому что в конечном счете все вывертывается наизнанку. До истерического смеха. Между тем Китай потихоньку отстраивает свой новый Великий шелковый путь, и этот проект точно пронизан любовью ко всему китайскому.

Школьная задачка

Может быть, для перехода крупнейшей индустриальной экономики к рынку, для ее модернизации нужны какие-то другие идеи?

Если больше двадцати лет у руля стояла примерно одна и та же группа экономистов, с одной и той же идеологией (имена не имеют значения), то какова ее эффективность? Ответ: на тройку или тройку с минусом. Продолжение ответа: а может быть, в их идеологии что-то не так? Может быть, для перехода крупнейшей индустриальной экономики к рынку, для ее модернизации нужны были какие-то другие идеи? Другой «мейнстрим» в экономической теории, примененной к российскому хозяйству?

В загашнике, где спрятаны концепции и теории, таких идей полно. Все то, что объединено понятием «developmental»: development economics (экономика развития), developmental state (государство развития), developmental central bank (центральный банк развития) и т.п. Все рецепты известны. (Подробнее об этом в моей статье «Как сотворить экономическое чудо».)

Удивительная наука экономика

В экономике проводятся эксперименты, за результаты которых никто и никогда не отвечает. Только подопытные несут на себе всю тяжесть того, что кто-то сочинил. В ней нет абсолютных истин: каждый ответит ста доводами на любой аргумент, реальность дробится на тысячу мозаик, и никто ни с кем не соглашается.

Но вот приходит уверенный Герой и говорит: «Быть посему, и никак иначе», и мы перестаем рождаться или падаем, как листья с пустеющего дерева. А Герой пишет книги, в которых он видится полным света и разума, со вкусом утверждаясь в российской истории. Кто измерит человеческую цену того, что происходило с налогами? Сколько стоит в жизнях – прибавленных или отнятых – пенсионная реформа? Что происходит с судьбами при «консолидации активов» и «оптимизации сети» компаний, школ, больниц, институтов? Какова цена – в душах, приобретенных или потерянных – резких изменений курса валюты? Сколько нездоровья закопано в недрах мегапроектов? Сколько человеческих потерь случилось из-за небывалой остроты российских кризисов? Только у истории есть шанс хотя бы как-то ответить на эти вопросы и попытаться сказать, кто виноват.

Проклятье дилетантизма

«Только имея определенную и ограниченную задачу в жизни, можем мы избежать опасности дилетантизма… который, надо сказать откровенно, представляет собою как бы какое-то проклятье, тяготеющее над русским обществом. Да сохранит вас судьба от этого несчастья!» Это сказал знаменитый Сергей Булгаков. (С.Н. Булгаков. История экономических и социальных учений. – М.: Астрель, 2007. С. 31)

Подмененный и реальный либерализм

«Либерал» стало кличкой, поношением. Либерализм в России испорчен, как старое масло. Его подменили чем-то другим.

Либерализм – это учение о государстве как о собрании свободных людей, отстаивающих свои интересы с учетом коллективных и общих, способных на риски и инновации. О государстве, которое не является пирамидой из закрепленных людей.

Экономическая политика в либерализме – поддержка всего и всех, кто готов принять риски и несет инновации. Это поддержка обогащения нации, среднего класса, качества жизни. Это создание инфраструктуры, вокруг которой начинают процветать новые поселения. Это другая политика.

Либерализм в России испорчен. Он уже четверть века подменен рыночным фундаментализмом (РФ), смысл которого заключается в том, что, грубо говоря, рынок все сделает и исправит, и который копирует регулирование в США и ЕС. Это ошибка, когда речь идет о переходе к рынку больших индустриальных систем, основанных на административной экономике. Смешно, но именно это и происходило последние четверть века, и поскольку приводило к неудачам, то сейчас отбрасывает нас опять очень близко к командной экономике, к огосударствлению. Так и появилась почва для эволюции Российского государства в сверхконцентрированное – по власти, по собственности, по степени вмешательства государства. «Плохие деньги вытеснили хорошие». Крайности сошлись.

И что теперь?

Российскую экономику либо ждет перерастание в командную – под любым «измом», либо загнивание, жизнь по нисходящей. Россия превратится в большую Нигерию со всеми ее конфликтами (многонациональность, христианство и ислам, делящие страну пополам).

Либо история даст обратный ход – к честному либерализму, к осторожному, рациональному высвобождению частных сил и успокоению государства в России. К снижению рисков. К притяжению к России вместо растущей центробежной силы.

Вместо «мейнстрима» в экономической школе, в финансовой политике, за которыми двадцать с лишним лет неудач, вместо одной и той же колоды генералов от экономики, в основе деятельности которых лежит рыночный фундаментализм, нужна другая, альтернативная школа «прагматичного либерализма».

Третья школа

Сегодня на слуху либо «школа огосударствления», либо «школа ультралибералов». Они обросли именами, институтами, рупорами. Они входят в тот же круг, что и системные партии. Все информационные каналы, ведущие к тем, кто принимает решения, полностью забиты.

Все остальные экономисты рассыпаны по кустам и поют кто как может. Нет по-настоящему крупной фигуры в экономике, в политике – либерала, который бы вызывал всеобщее уважение и мог бы стать отцом «экономического чуда». Мало крупных людей.

Важно, чтобы появилась третья команда экономистов. Нужны центристы. Тихие, смышленые, не любители отчаянных решений. Не популисты. Не садомазо, когда речь идет об экономических шоках. Осторожные в словах. Те, кто не поддастся всеобщему стремлению к радикализму и бесконечным заблуждениям. Непадкие на пропаганду и не пачкающие в ней руки. Те, кто в самые сложные времена пытается быть рациональным. Но не мясники, а любители людей. Не государства, не государственной вертикали, не имущества, но людей.

Нужна третья школа, в которой макроэкономист чувствует последствия того, что он делает, на «кончиках пальцев», где каждый его шаг – это шаг к росту имущества и высвобождению энергии среднего класса и бизнеса, где все в практической политике подчинено росту качества и продолжительности жизни, модернизации экономики, ее устойчивому, опережающему росту для каждого из нас.

Формула рационального либерализма: экономическая свобода + максимум стимулов для роста и модернизации + дирижизм

Как ее называть? Практичный/прагматичный/рациональный – кому как нравится – либерализм. Его формула: экономическая свобода + максимум стимулов для роста и модернизации + дирижизм (чтобы исправить исковерканное за 25 лет).

Экономическая свобода как необходимость

Когда думаешь, почему одно общество выигрывало у другого или почему одна страна выживала за счет другой, то видно, что победители – это те, кто смог обеспечить большую экономическую свободу, дать больше возможностей действовать тем, кто к этому готов, со всей энергией, независимо, инновационно и рискованно.

Победители – это те общества, которые свободнее в предпринимательстве, особенно в мелком и среднем, и труде, обеспечивающие при этом налаженный надзор государства за честностью рынков и системными рисками.

Что такое российская экономика с точки зрения «практического либерализма»?