Мужчины наблюдают за сводками с биржи в Пекине
Kim Kyung-Hoon / Reuters
Глобальную экономику лихорадит – и хотя в Москве ее учащенное и прерывистое дыхание заглушается рождественскими молебнами, очень скоро масштаб проблем станет очевидным и для тех, кто начинает год не со 2-го, а с 11-го января. И вопрос, который встанет перед жителями России, не будет оригинальным: с чем мы столкнулись – с новым приступом болезни, которая способна свести глобальную экономику в гроб, или с одним из последних припадков на пути к продолжительному выздоровлению? Пусть это и покажется странным, но я придерживаюсь именно последней версии.
Если попытаться объяснить происходящее максимально просто, то ситуация сегодня крайне напоминает историю тридцатилетней давности, хотя и с очевидными отличиями. Напомню: тогда мир с трудом выходил из кризисов 1970-х и начала 1980-х годов; экономики США и Европы были подорваны десятилетием высоких цен на нефть, высшей точкой гонки вооружений, серьезными пертурбациями на финансовых рынках. Но уже в 1983–1984 гг. стали заметны ответные меры: инфляция была подавлена, доллар стремительно рос, капиталы со всего мира возвращались в Америку. Очень скоро оказалось, что период высоких цен на нефть заложил основы разрушения не американской, а советской экономики; рост на Западе ускорился, «холодная война» закончилась, и 1990-е стали временем, когда пора было задумываться о конце истории – настолько успешен был Запад. Сегодня стартовые позиции для нового витка истории – нового, но направленного в ту же сторону, как и случившийся во второй половине 1980-х и в 1990-е годы – даже более благоприятны, и все говорит о том, что мы стоим на его пороге.
В чем же можно увидеть логику экономических флуктуаций последних нескольких десятилетий?
