На одной из улиц Москвы.
Артем Коротаев / ИТАР-ТАСС
Каждый из нас на своей шкуре чувствует, что на сильнейшее внешнее давление на экономику власти дают слабые ответы. Экономика, как тряпочка, болтается на всех ветрах, внушая кому ужас, а кому отвращение, потому что все это происходит после четверти века «новой жизни» России. Япония 1950 года и 1975 года – это две разные Японии. Корея 1965 года и 1990 года – это две разные Кореи.
Но, требуя от правительства или Банка России яркой антидепрессивной политики вместо скучного бормотания о проблемах и дефицитах, мы должны договориться, а чего, собственно, мы хотим.
К чему идем?
Сотни людей бьются по части процента, денежной массы, инфляции, налогов, дефицита бюджета. Десятки аргументов, сводимых к одному: нет, нет, нет, ничего сделать нельзя, кроме единственно верного курса правительства и ЦБР, действующих безошибочно. И в 1995, и в 2005, и в 2015 году – всегда безошибочно, хотя в итоге построен хлипкий сарайчик, а не экономика.
А конечная цель всего этого мелькания – какова? В ответ – молчание.
А какой должна быть? Это открытая, социальная рыночная экономика, прошедшая модернизацию, основанная на высокой добавленной стоимости, обеспечивающая качество и продолжительность жизни в числе первых десяти развитых экономик мира. Не тонны, не баррели, не мегаватты – качество жизни! Сегодня Россия 122-я по продолжительности жизни среди стран мира (2013, ВОЗ). 70–71 год – это стыдно (Испания – 83 года, Финляндия – 81 год, Китай – 75 лет).
Две политики
Из «конечной цели» следуют очень простые вещи. Вся экономическая политика должна быть подчинена росту имущества и доходов населения, среднего класса, их здоровью и удобному бытию. Но это совсем другая политика!
Экономика, как тряпочка, болтается на всех ветрах, внушая кому ужас, а кому отвращение
Что имеем? Экономику, подчиненную геополитике и крупным частным интересам. Сверхконцентрация собственности и огосударствление создают из нее «операционный центр», в котором, хотели бы мы этого или нет, население и регионы живут по остаточному принципу – лишь бы работали и молчали. Они последняя инстанция в дележке пирога и первая – в вычетах и экономии.
Поэтому так легко было на внешнее давление (падение цен на сырье, санкции) ответить политикой вычетов, торможения, урезаний, замораживания. Высокий процент (жить нельзя), тяжелейшие налоги (при них не растет бизнес), сдавливание кредита и денежной массы (сибирский холод), бесконечные разговоры о нехватке средств, о секвестрах, о повышении пенсионного возраста (из таких мест бегут), запретительная экономика (взрывной рост регулятивных издержек). Дешевле убежать, чем создать. Бумажным человечкам экономика кажется бумажной, полной кривых, статистики, рядов чисел, а не теплокровным существом. Больного заворачивают в холодные простыни и лечат преимущественно кровопусканием.
А есть ли другая политика?
