Восставшие у стен парламента. Будапешт, октябрь 1956.
ТАСС
В эти дни отмечается шестидесятилетие двух важнейших событий для Восточной Европы середины XX века – венгерской революции 1956 года и происходившего одновременно кризиса власти в другой соцстране – «польского октября». Внимание историков и политиков приковано к событиям в Будапеште: освещение годовщины российскими госканалами даже привело к вызову российского посла в венгерский МИД и оправданиям России. Про варшавские события на этом фоне мало кто вспоминает.
Но процессы в обеих странах развивались синхронно и оказывали друг на друга непосредственное влияние. Протесты в Польше стали одним из главных поводов для восстания в Венгрии, а через несколько дней кровь, пролившаяся на улицах Будапешта, стала сдерживающим фактором для советских и польских руководителей. Польша к тому же была гораздо важнее для Кремля – и по причине стратегического положения на путях в Германию, и в силу численности населения, почти вчетверо превышавшего венгерское, и размеров экономики.
Суть событий в обеих странах заключалась в поиске ответа на вопрос: как провести необходимые реформы при небольших возможностях, ограниченных влиятельным соседом?
Оттепель выходит из-под контроля
Смерть Сталина стала причиной изменения отношений Советского Союза со своими сателлитами. Еще Лаврентий Берия в короткий срок, отпущенный ему судьбой, успел не только предложить приостановить «строительство социализма» в ГДР и сделать первые шаги к нормализации отношений с Югославией, но и вызвать на ковер в Москву «венгерского Сталина» Матьяша Ракоши, потребовав от него уйти с поста премьера (но не с поста первого секретаря Компартии). Буквально через два дня после ареста Берии главой венгерского правительства стал Имре Надь, которого Ракоши за четыре года до этого снял со всех постов и исключил из ЦК за оппортунизм.
Пришедшие к власти Георгий Маленков и Никита Хрущев продолжали осторожную десталинизацию в СССР и не могли не побуждать к постепенной смене курса вождей Восточной Европы. Москва хотела облегчить бремя экономической поддержки сателлитов и уменьшить количество поводов для недовольства населения соцлагеря. Но до 1956 года Кремль действовал осторожно и непублично, как в случае с назначением Надя, который проводил курс, в целом соответствовавший политике Маленкова в СССР, – снижал налоги для крестьян и нормы обязательных поставок, повышал государственные закупочные цены. Но после XX съезда КПСС, на котором Сталин впервые подвергся открытой резкой критике, события начали разворачиваться лавинообразно.
Первые шаги к десталинизации были робкими и неуверенными
Ошарашенный услышанным на съезде, тогдашний руководитель Польши сталинист Болеслав Берут умер, не успев уехать из Москвы. Его сменил ничем не примечательный партийный бюрократ Эдвард Охаб. В Венгрии летом того же 1956 года Ракоши был вынужден покинуть пост первого секретаря Компартии, а его преемником стал такой же сталинист Эрне Гере. Таким образом, первые шаги к десталинизации были робкими и неуверенными. Но в обеих странах общественная активность, разбуженная переменами в СССР, разгоралась все сильнее. В июне 1956-го рабочие польской Познани сначала забастовали, а потом перешли к захвату органов власти. Выступления удалось подавить, только введя танки.
