Проект космического небоскреба Analemma Tower. Фото: cloudsao.com
Каждое утро в 9:30 и 11:00 вас фотографируют. Сверху. Спутники американской компании Planet день за днем снимают в высоком разрешении всю Землю целиком. Несколько десятков космических аппаратов выстроены в цепочку на полярной солнечно-синхронной орбите: в переводе на человеческий это значит, что в небе над каждой конкретной точкой планеты они появляются и исчезают вслед за Солнцем в одно и то же время.
Кому это может быть нужно, если у нас уже есть Google Maps со спутниковыми снимками всей планеты? И главное – кто будет платить за это деньги? Те, кому важно узнавать, что происходит с чужим бизнесом, чаще, чем компании публикуют официальные годовые отчеты и пресс-релизы. На спутниковых снимках можно сосчитать контейнеры в морском порту и грузовики-рефрижераторы на стоянке у сетевого супермаркета, проследить, с какой скоростью углубляется угольный разрез. Бизнес, кстати, не обязательно должен быть чужим: иногда самим нефтяникам или угольщикам, которые прокладывают трубопровод или роют шахту, при взгляде из космоса становится яснее, как у них самих идут дела. Коммерческие космические снимки способны обеспечить работой не одну сотню человек на Земле: Planet только что перекупила у Google компанию Terra Bella, за которую в 2014 году основателям отдали $500 млн.
При словах «космический бизнес» в голову первым приходит Илон Маск со своими планами колонизировать Марс, но пилотируемые полеты и другие планеты вовсе не главный источник доходов в космосе. 62% всей космической индустрии (по данным доклада, опубликованного в сентябре прошлого года) – это спутники: в 2015 году на них во всем мире потратили $208 млрд. (Для сравнения: полет одного космического туриста – это всего $20–40 млн, а туристов за всю историю было семеро.)
Ближе, чем кажется
Поэтому самое интересное в доступном космосе происходит не на Плутоне и не на Марсе, а в непосредственной близости от нас, на низкой околоземной орбите. От земной поверхности до большинства спутников – несколько сотен километров по прямой: например, высота орбиты у орбитального телескопа Hubble – 540 километров, а у МКС – всего 400 километров.
Почти половина трат, чуть менее ста из $208 млрд в год, приходится на спутниковое ТВ. Типичный телевизионный спутник – конструкция весом с грузовик и размером с дом: американский TerreStar 1, запущенный в 2009 году, весил 7 тонн и имел 30-метровые солнечные батареи – как размах крыльев у самолета Sukhoi Superjet. Стоит ТВ-спутник при этом с десяток пассажирских «Боингов» (цифры обычно становятся известны благодаря страховым выплатам, когда такой аппарат теряют при запуске). Следом идут спутники связи, настолько же массивные и дорогие. На борту ракет Илона Маска Falcon 9, за запуском и приземлением которых так отчаянно следили и придумывали мемы в конце марта, чаще всего именно этот груз: тайский Thaicom 8, туркменский TurkmenAlem52E, гонконгский AsiaSat 8 и так далее.
В этой главной статье расходов ничего особенно нового или революционного нет – первый телевизионный спутник Telstar 1, который впервые сделал возможным вести в США прямые трансляции из Европы, запустили еще 55 лет назад, в 1962 году. А вот наблюдения Земли сверху – сюжет вроде бы еще более древний (потому что до спутников была аэрофотосъемка), но как раз тут революции ждут, и причин этому сразу две.
