Во Время экономического форума в Санкт-Петербурге. Фото: Sergei Karpukhin / Reuters
Выражение «тефлоновый рейтинг президента» звучит со страниц прессы и в публичных дискуссиях уже больше 10 лет – значительную часть того времени, что Владимир Путин находится у власти. По данным Левада-центра, порядка ⅔ россиян всегда одобрительно относятся к деятельности президента, с какими бы проблемами в это время ни сталкивалось государство и общество: экономические кризисы, падение уровня жизни, массовые фальсификации на выборах, этнические конфликты, терроризм или внешняя изоляция. Да, проблемы вызывали колебание рейтинга президента, но эти колебания явно были меньшими, чем у других институтов власти, на фоне которых поддержка Владимира Путина всегда оставалась высокой.
Однако с середины июля российские опросные агентства докладывают о снижении поддержки президента вместе с другими властными институтами на фоне объявленной пенсионной реформы. Резкий взлет общественного недовольства можно проследить и по доле респондентов, считающих, что дела в России идут в неверном направлении: в мае с этим утверждением соглашались только 27% россиян в опросе «Левада-центра», тогда как в июне уже 42%.
Что говорит о тефлоновых рейтингах политическая наука?
Рейтинги одобрения политиков – предмет постоянного интереса политологов, и есть немало теорий, пытающихся объяснить уровень поддержки власти. Одна из них исследует феномен атрибуции: то, насколько граждане связывают положение дел в экономике и политике с действиями власти, приписывают ей ответственность за это.
Во всех политических режимах уровень и «качество» атрибуции зависят от нескольких факторов:
- Воспринимаемое состояние экономики («Меня устраивает экономическая ситуация, значит, власти более-менее справляются»)
- Патриотическая мобилизация, которую также называют «единение вокруг знамени» («Не время спорить, Родина в опасности»)
- Политические симпатии к власти («Наши все равно молодцы»)
- Актуальность той или иной проблемы для повседневной жизни граждан («Меня это не коснулось, значит, все в порядке»)
В демократических странах, где выборы проходят довольно часто и на разных уровнях, у избирателей множество возможностей оценить работу власти, а конкуренция на медиарынке обеспечивает разнообразие мнений о политической реальности и наличие серьезной критики власти. В таких условиях удерживать рейтинг на постоянно высоком уровне трудно.
В недемократических режимах к этим факторам добавляются еще дополнительные затруднения. «Тефлоновые» рейтинги в таких странах могут быть связаны с тем, что выявить реальный уровень поддержки власти сложно:
- независимых агентств, проводящих опросы, может просто не быть;
- агентства могут быть подконтрольны власти и фальсифицировать результаты опросов;
- респонденты боятся репрессий и потому дают социально одобряемые ответы.
В России все-таки есть независимые исследовательские агентства. Может быть, дело в том, что респонденты завышают уровень поддержки власти? Однако недавнее исследование утверждает, что российские респонденты относительно откровенны; тех, кто неискренне отвечают на вопрос об отношении к Владимиру Путину менее 10%. Если так, то устойчивость президентского рейтинга на протяжении многих лет объясняется все-таки более фундаментальными причинами, чем подобная осторожность респондентов.
Какие факторы атрибуции работают в России?
В общем-то все, но с некоторыми нюансами.
Экономика – это важно
При оценке политики российских властей уровень экономического благополучия граждан – один из ключевых факторов, и рейтинги, в том числе президентские, действительно зависят от экономической динамики. Дэниэл Трейсман подсчитал, что если бы во время президентства Путина положение в экономике было на уровне 1990-х, то и его рейтинг был бы заметно ниже, и наоборот: если бы Ельцину досталась такая экономика, как Путину, то он был бы значительно популярнее.
При этом «наказание» за экономические проблемы может прийти с небольшим опозданием: например, кризис 2008–2009 годов в конце концов сказался на рейтингах российской власти, снижение которых продолжалось вплоть до весны 2014 года.
Однако после присоединения Крыма рейтинг президента как будто «оторвался» от экономики. До самого недавнего времени поддержка оставалась высокой, несмотря на резкое падение рубля и снижение покупательной способности осенью 2014 года. Как это объяснить?
Патриотическая мобилизация
Здесь вступает в силу еще один фактор качества атрибуции – явление под названием «единение вокруг знамени» или «патриотический серфинг» (rally ‘round the flag), когда вследствие, например, внешних угроз мобилизуются чувства национального единства и патриотизма, а власти подхватывают эту волну. Эффект такой консолидации отражается на доверии ко всем основным институтам, от правительства и парламента до судов и полиции.
Однако, как показывают исследования, эффект такой консолидации обычно оказывается непродолжительным – порядка 2–3 месяцев. В конкурентных и открытых политических системах политические оппоненты и гражданское общество указывают, где оступилась власть. В неконкурентных системах инерция гораздо сильнее, так как политический рынок и медиарынок разнообразием не отличаются.
В России же «единение вокруг знамени» продержалось существенно дольше обычного. Но при этом «патриотический серфинг» реально помог только президенту и лишь ненадолго «поддержал» правительство. А Госдуме не помог вовсе: парламент как был самым нелюбимым в стране институтом, так и остался.
Вероятно, в глазах россиян именно правительство и Дума несут ответственность за внутренние дела, в том числе экономику. А вот президент может быть выведен за скобки, поскольку отвечает прежде всего за внешнюю политику и престиж страны. Как показывают другие исследования, это может быть связано также со специфической конструкцией политической системы России, в которой хотя президент фактически и назначает министров, в глазах населения он отделен от правительства и премьер-министра и выступает скорее как институт, контролирующий и проверяющий их эффективность.
Двойной «патриотический серфинг»
В теории экономическая рецессия и рост патриотизма должны влиять на рейтинги противоположным образом. Мы решили проверить, какая тенденция сильнее. Результаты наших экспериментов в 2016 и 2017 годах показали следующее: если сообщить респондентам, что эксперты говорят об экономическом кризисе в стране, то правительство и Госдума получат более критические оценки. Если напомнить про Крым, то оценки правительства чуть улучшатся. А вот на оценку работы президента сообщение про кризис никак не влияет. Если же напомнить одновременно и про кризис, и про Крым, то оценка работы президента становится еще выше.
Мы назвали этот эффект «двойным единением вокруг знамени»: несмотря на все невзгоды, президент все равно молодец, а ответственность за кризис и рецессию просто возлагается на внешние силы. Наш вывод подтверждают и материалы нескольких фокус-групп.
Политические симпатии помогают фильтровать информацию
Наш анализ также показал, что атрибуция ответственности работает таким образом только среди сторонников режима. Что касается оппозиционно настроенных граждан (от 7 до 20% по разным оценкам), то для них президент и правительство в равной степени несут ответственность за ухудшение дел в экономике. Таким образом, «наказание» налагается в зависимости от политических симпатий – третьего из упомянутых в начале факторов «качества» атрибуции. И во всем мире это работает примерно так же: сторонники той или иной политической силы «ловят блох» у противников, а неудачи «своих» списывают на изменчивость фортуны.
Личная значимость проблемы
Итак, если президента не всегда наказывают за экономику, то почему вдруг разговоры о пенсионной реформе вызвали такой катастрофический обвал рейтингов? Кажется, здесь вступает в силу четвертый из факторов атрибуции – актуальность для повседневной жизни граждан и то, насколько компетентными они себя ощущают в том или ином вопросе.
Социологи еще в конце 1980-х писали о том, что если тема слишком абстрактна и далека от реальной жизни, у респондентов, скорее всего, не будет сложившегося мнения по этому вопросу. А когда особого мнения нет, то люди воспроизводят то, что является «мнением по умолчанию» в их круге общения, и это мнение, в свою очередь, зависит от того, о чем говорят СМИ и соцсети.
Напротив, пенсии – тема, понятная и близкая едва ли не каждому гражданину РФ. По таким вопросам обычно формируется сильное собственное мнение. Несмотря на массированную медиакампанию и чемпионат мира по футболу, по данным «Левада-центра», лишь 6% поддерживают пенсионную реформу. Схожую логику имели протесты против монетизации льгот в 2005 году или строительства трассы через Химкинский лес в 2011 году: государство покушается на то, что граждане считают действительно своим и неотъемлемым.
Кремль, несомненно, попытается исправить положение дел. Впрочем, как шутят политологи Сэм Грин и Грэм Робертсон, из этого не следует, что Эстония должна усилить кордоны на своих границах. Вряд ли власть решится сделать очередную ставку на возобновление эффекта «патриотического серфинга»: похоже, что ресурс консолидации на фоне угрозы уже отработан, и население устало от внешнеполитической повестки. Реакция на пенсионную реформу, скорее всего, вернет Россию в русло «нормальной» авторитарной политики, в котором она находилась до Крыма. В ближайшее время от Кремля стоит ждать некоторой смеси уступок (смягчение отдельных параметров пенсионной реформы) и новых точечных репрессий против «возмутителей спокойствия». А президент и дальше будет риторически отмежевываться от пенсионной реформы.
