Музей истории политических репрессий "Пермь-36". Фото: Alexander Agafonov / AP / TASS

Музей истории политических репрессий "Пермь-36". Фото: Alexander Agafonov / AP / TASS

Последнее стихотворение, которое Александр Блок успел закончить – «Пушкинскому дому»: «Имя пушкинского дома в академии наук» и так далее:

Пушкин! Тайную свободу

Пели мы вослед тебе!

Дай нам руку в непогоду,

Помоги в немой борьбе!

Что ж, судя по новостям, отпели: «Санкт-Петербургский университет Федеральной службы исполнения наказаний создадут в Пушкине, следует из распоряжения правительства РФ, опубликованного во вторник на официальном портале правовой информации».

Оно, вроде бы, и понятно, и неизбежно – раз уж тюрьмы все равно существуют, должны же где-то учить тех, кто будет работать в тюрьмах. Если отдают родители детей в «кадетские классы ФСИН» – а такие есть в нескольких городах – то надо же где-нибудь кадетам ФСИН получать высшее образование. Институт повышения квалификации работников ФСИН находится в Петербурге, на его базе и будет под Петербургом создаваться новый университет. Все логично. И вообще, даже Университет спецназа есть (в Грозном, что, конечно, не удивляет). Чем тюремные охранники хуже?

Пословица от тюрьмы зарекаться не велит, и, наверное, всем будет только лучше от того, что работать в лагерях и в СИЗО будут люди с университетскими дипломами. Ну, не пытать же их там собираются учить? Пытать они, предположительно, обучаются как-то самостоятельно.

И все же, все же. «Университет службы исполнения наказаний в Пушкине» – это ведь звучит, как стихи. Жестокие и смешные одновременно. Выворачивающие наизнанку наши представления о нашей культуре. И о нашем главном веселом поэте.

Есть слова, которые нельзя ставить рядом, если ты напрочь не лишен – как бы это сказать? – слуха к культуре, что ли. Коряво выражаюсь, но я ведь и не Пушкин, надеюсь, мысль моя все-таки понятна. Рядом с «исполнением наказаний» Пушкину тяжеловато стоять.

Но смешно, все равно смешно. Остроумцы изощряются: «Царскосельский полицей». «Ай да сукин ФСИН!» Ну и, конечно: «Пушкин – наше ФСИН!» Побродят теперь по аллеям иные смуглые отроки.

Это смешно, но еще – это симптоматично.

От дел к словам

По-настоящему переломным моментом для истории путинского государства оказался даже не Крым. Или нет, это сильно сказано, историки в будущем, если будущее все-таки случится, поспорят о периодизации, а мы, рожденные в года глухие, вольны по-своему вехи расставлять. Мы-то ведь здесь жили. Так что скажу помягче: мне кажется допустимым утверждать, что с определенной точки зрения протесты 2011–2012 годов стали для самоопределения путинской России моментом даже более важным, чем присоединение чужого полуострова.

И во избежание ненужных споров полезная оговорка: речь не о реальной силе протестов, не было там силы, раз теперь все так, а о реакциях государства на этот вызов.