Коллаж из архивных фотографий участников паблика "Казанский феномен"
Мария Покровская
26 декабря 1991 года Совет Республик Верховного Совета СССР принял декларацию о прекращении существования Советского Союза. Одни определяют это событие как трагедию и крупнейшую геополитическую катастрофу XX века, другие – как закономерный финал жестокого эксперимента над страной и возможность развернуть экономику от бесперспективного социализма к доказавшему эффективность капитализму. Но если тогда казалось, что с советским прошлым покончено раз и навсегда, в 2021 году очевидно: полностью распрощаться с этим наследием нам не удалось. Обращаясь к вербальным и визуальным свидетельствам советского периода, авторы проекта «СССР: 30 лет спустя» на протяжении всего года будут искать ответы на простой вопрос: почему всё так?
Первый наш собеседник – автор книги «Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970х- 2010х» Роберт Гараев (она вышла в конце 2020-го года в издательстве Individuum). Школьником он попал в «Низы», одну из казанских банд. А несколько лет назад начал разбираться, откуда взялся «казанский феномен» – полторы сотни подростковых группировок, годами терроризировавших весь город. В результате получилось масштабное исследование не только темных сторон жизни в столице Татарстана, но и советской молодежной преступности в целом.
– Одно из утверждений, которое меня зацепило в вашей книге – то, что Казань скрывает информацию о прошлом. По сути, это травма целого города, которая не проговорена и не проработана. Сейчас в Казани царит урбанизм и, очевидно, никаких внешних следов бандитской романтики не осталось. Но как бы вы оценили глубину этой травмы, глядя из сегодняшнего дня?
– С одной стороны, казанским чиновникам удалось справиться с клеймом бандитского города. Мои коллеги постоянно говорят: «хотим поехать в Казань, там клево» – и находят там много хорошего. Туристам травму за месяц понять невозможно. Когда начинаешь общаться с местными людьми, то выясняется, что каждый наполнен этой историей: у кого-то родственник был в банде, у кого-то одноклассник, а кто-то и сам.
Умалчиваются эти истории по простой причине: во-первых, есть неглаcное правило не брать бывших участников группировок в силовые структуры, а во-вторых, участник ОПГ не может стать чиновником на любом уровне. Хотя, на самом деле, эти правила нарушаются. Что такое участник ОПГ? Это же моя собственная история: с 14 до 16 лет я был в молодежной группировке. Естественно, это на меня повлияло, но не сделало боевиком. Скорее, наоборот, подействовало в обратную сторону [сейчас Роберт работает экскурсоводом в Еврейском музее и центре толерантности, а до этого был, например, диджеем – Republic]. Другое дело – если бы мне в это время было лет 20–25 и я бы убивал и грабил.
А травма – да, она такая: непонятно, как на эту неудобную тему говорить. Я и в книге писал, что постоянно чувствовал какое-то сопротивление города. Кто-то, кстати, ревнует к этой теме: силовики, например – «мы расследуем, мы и должны писать». Или кто-то из тех, кто прошел группировку, считает, что он лучше знает вопрос, чем какой-то «москаль» – так как я уже 20 лет живу не в Казани, а в Москве, то воспринимаюсь как посторонний. На самом деле, мне удалось преодолеть это умолчание только благодаря тому, что я живу на расстоянии от Казани. Понимаете, находясь внутри, испытывая это сопротивление каждый день, видя соседей и знакомых, я не думаю, что смог бы осилить эту тему. Мне нужен был ракурс издалека.
- Получается, что люди умалчивают о своем прошлом, в том числе, из карьерных соображений, но в реальности этот фильтр бывшим участникам молодежным группировок удается преодолеть?
– Да, я знаю, что люди как-то себя из этих списков вычеркивали – мне говорили, что у кого-то получалось. Один из героев книги мне рассказывал, как был участником группировки, а потом работал в казанской милиции. Но это было в начале 90-х годов. По его же словам, в то время охотно брали в милицию бороться с группировками тех, кто прошел эти группировки, потому что эти люди прекрасно понимали структуру изнутри. Это скорее была их преференция.
– Я, собственно, только после вашей книги поняла контекст, в котором происходили события в ОВД «Дальний». Стало понятно, почему там всё так было – просто потому, что вокруг Казань с её прошлым.
– Когда у меня в паблике заходила речь об ОВД «Дальний», люди, прошедшие всю эту уличную школу, были просто в ужасе. Они подтверждали, что в этом «Дальнем» действительно было страшно. И вообще, по мнению героев моей книги и людей, связанных с уличным движением в Казани, казанская милиция действовала на порядок жестче, чем это делали их коллеги из других регионов. Возможно, это вызвано было ситуацией в городе, им приходилось так делать, но это факт.
– Система так выстроена, что сложно понять, с чего всё началось.
