Больше иждивенцев
к количеству людей трудоспособного возраста
(15-64 года)
Демографические перспективы стран БРИК – Бразилии, России, Индии и Китая –радикально различаются. С точки зрения модели демографического перехода, Индия находится в начале третьей стадии (рождаемость снижается, население растет, к 2030 году Индия обойдет Китай, став самой населенной страной в мире), Бразилия и Китай – на четвертой (смертность и рождаемость низкие, тенденция к стабилизации численности населения), а Россия – уже на пятой (рождаемость ниже смертности, население сокращается).
Не удивительно, что различия в ожидаемой динамике трудоспособного населения (а это экономически значимая переменная) оказываются в этих странах весьма велики и в абсолютном, и в относительном выражении.
За ближайшие 20 лет работоспособное население Индии вырастет на впечатляющие 240 млн (это в 4 раза больше населения Великобритании), а Бразилии – на 20 млн. Трудоспособное население России, напротив, резко сократится: почти на 20 млн, по прогнозам ООН.
В Китае численность работоспособного населения достигнет пика в 2015 году, а затем будет постепенно снижаться. К 2030 оно будет всего на 10 млн больше, чем сейчас. Это ничтожное изменение при общей численности населения в 1,35–1,45 млрд.
Как показывает модель демографического дивиденда, наиболее важная для экономики переменная – не абсолютный прирост или сокращение работоспособного населения, а коэффициент демографической нагрузки (отношение количества иждивенцев к числу людей работоспособного возраста).
Если демографическая нагрузка снижается, то есть доля трудоспособного населения в общей величине населения растет, то подушевой ВВП растет быстрее. Наоборот, увеличение демографической нагрузки тормозит экономический рост. Интересно, что согласно эмпирическим исследованиям, давление на экономику из-за роста демографической нагрузки (вследствие увеличения числа пенсионеров), по-видимому, немного меньше, чем дивиденд от аналогичного снижения нагрузки благодаря сокращению числа детей.
Впрочем, было бы неправильно подходить к этому процессу чересчур схематично. Как будет расти подушевой ВВП, зависит, кроме прочего, от степени готовности экономики к быстрому увеличению трудоспособного населения.
Китаю, как и «восточноазиатским тиграм», в этом отношении очень повезло. Стремительно растущую рабочую силу абсорбировал продуктивный, экспортно-ориентированный обрабатывающий сектор.
Наоборот, Бразилии с ее ориентированной на внутренний рынок экономической стратегией 1960-х – 1970-х было сложнее продемонстрировать «восточноазиатские» темпы роста подушевого ВВП. Ведь тогда многие люди находили работу в малопродуктивном секторе городских услуг, а не в более производительной промышленности. Не способствовало [экономическому развитию] и наличие довольно большого и капиталоемкого сырьевого сектора.
Согласно концепции демографического дивиденда, изменение демографической ситуации влияет на экономический рост по двум основным каналам – через динамику трудовых затрат и сбережений.
Во-первых, благодаря увеличению трудовых затрат на душу населения рост подушевого ВВП ускоряется. Естественно, трудовые затраты зависят не только от доли работоспособного населения, но и от уровня его экономической активности, а также от удельной продолжительности рабочего времени. Если доля трудоспособного населения увеличивается, растут и трудовые затраты на душу населения. Если она снижается, происходит обратное.
Во-вторых, по мере сокращения численности неработающей молодежи и появлению избытка молодых работников, повышается уровень сбережений. Это приводит к росту накоплений и, потенциально – к инвестиционному буму. Опять же, насколько реализуется инвестиционный потенциал – зависит от других факторов (инфляция, экономическая стабильность и т.д.).
Эмпирические доказательства этой зависимости, как минимум, неоднозначны. Однако они появились в более сложных моделях, вроде модели изменения темпов роста (variable rate of growth effect model), куда в качестве дополнительной переменной вводится экономический рост. Согласно работе Блума и Уильямсона (Demographic Transitions and Economic Miracles in Emerging Asia, 1998), восточноазиатское экономическое чудо 1965–1990 гг. на треть или даже наполовину могло быть обусловлено именно демографическими факторами.
Демографическая ситуация в странах БРИК в ближайшие 10, 20, 30 лет будет развиваться совершенно по-разному. Это повлияет не только на перспективы экономического роста, но и на динамику сбережений и инвестиций, а может, и на дальнейший рост финансовых рынков (хотя это трудно количественно измерить).
Демографически Бразилия и Индия находятся в гораздо более выгодном положении, чем Китай и Россия. В Бразилии «демографическое окно» (нестрого определим его как период снижения демографической нагрузки) закроется около 2020–2025 гг., а в Китае и России закрывается уже сейчас. Наоборот, в Индии весьма благоприятные демографические тенденции сохранятся на протяжении еще трех десятилетий.
Конечно, с помощью экономической политики можно сгладить негативное влияние демографии на подушевой рост ВВП. Например, поощряя урбанизацию или повышение уровня экономической активности населения. Это особенно актуально для Китая и Индии с их преимущественно сельским населением.
Демографические изменения – не единственный и даже не самый главный фактор экономического роста. Относительно ограниченные подушевые накопления капитала в странах БРИК и их удаленность от технологической передовой означают, что у всех четырех стран есть существенный, пусть и различный, потенциал догоняющего развития.
Поэтому, в отличие от Японии, у стран БРИК с плохой демографией достаточно возможностей для того, чтобы сгладить негативные для экономики демографические явления с помощью технологического прогресса и накопления капитала. Хотя этому процессу может помешать снижение уровня сбережений.
Факт остается фактом: демографические тенденции в ряде стран БРИК вскоре станут отрицательно влиять на экономический рост. Экономистам и аналитикам по финансовым рынкам не стоит игнорировать совершенно различные демографические перспективы, которые предстоят этим странам.
Автор – экономист Deutsche Bank
Перевела Полина Воробьева
Читайте также:
Анатолий Вишневский: «Опасно не вымирание, а засыпание общества, в котором нет молодежи, нет напора»
Жители двадцать второго века. Половина нынешних младенцев в развитых странах доживут до 100 лет. Если система здравоохранения их выдержит
Кризис самого старшего возраста. Как стареют разные страны мира
Вся власть пенсионерам. Правительство демонстрирует щедрость, которую не может себе позволить, обрекая себя на долговое, а всех остальных – на налоговое бремя
