Сергей Железняк. Фото: Александр Корольков / ИТАР-ТАСС
Вице-спикер Госдумы Сергей Железняк вчера предложил ввести уголовную ответственность за критику в адрес проведения Дня Победы. Гнев вызвали некие представители «несистемной оппозиции, болотного протеста, оскорбляющие ветеранов, глумящиеся над нашими традициями, издевающиеся над памятью нашего народа». Выступая в Госдуме, депутат от «Единой России» заявил: «Поразительно, насколько они ненавидят страну, народ, те ценности, которые являются смысловым стержнем нашего общества, – отметил он и привел в пример вольные цитаты. – Им ненавистны парады, они считают, что георгиевская ленточка – это фетиш, что неизвестно, что было бы лучше для страны – победа нашего народа либо Гитлера». Slon попытался выяснить у самого Железняка, кто все-таки и как стал поводом для создания закона о «недопустимости реабилитации нацизма». А также каким образом неуважение к георгиевской ленте может оказаться в правовом поле до окончания этой сессии Госдумы в июле 2013-го. – Сергей Владимирович, уточните, пожалуйста, о каком именно законопроекте идет речь? – Еще в 2009 году по инициативе Сергея Шойгу, который тогда возглавлял МЧС, и при поддержке патриотической платформы «Единой России», которую возглавляет Ирина Яровая, был предложен текст, который после проведения обсуждения был дополнен с учетом поступивших замечаний (Ирина Яровая вчера заявила, что законопроект может быть рассмотрен в эту весеннюю сессию. – Slon). Я считаю, что при рассмотрении законопроекта нужно учесть и новые явления, которые, к сожалению, появились в нашей жизни. Потому что если в 2009 году основные попытки извращения результатов Великой Отечественной войны и пересмотров ее итогов исходил извне России – со стороны стран Восточной и Центральной Европы, то сейчас мы видим, что, к сожалению, часть радикальных оппозиционных активистов тоже начали допускать в своих высказываниях и оценках обидные для наших ветеранов формулировки. Необходимо, чтобы эти моменты были учтены при разработке законопроекта. – О каких именно оппозиционных блогерах все-таки идет речь? – Вы можете взять мою стенограмму на сайте Государственной думы, оно также опубликовано на сайте «Единой России», там есть точно приведенные цитаты высказываний оппозиционных блогеров, я не хотел бы сейчас заниматься раскруткой их фамилий и ников, так как считаю их поступки недостойными (см. также более полную видеоверсию. – Slon). – Почему вы вспомнили об этом сейчас? После прочтения чего: своей ленты в Facebook, Twitter? Если уж речь идет о пользователях социальных сетей. –Я ничего не забывал, дело в том, что в День Победы я был возмущен теми высказываниями, которые появились в социальных сетях, надо отдать должное, что наши сограждане крайне негативно восприняли тех, которые пытались искажать… – А как именно это было? Я бы хотела все-таки уточнить этот момент. – Я напомню, вы можете взять мое выступление на сайте Государственной думы, я даже повторять эти... – А как же разрабатывать тогда поправки? – Разрабатывать надо не эти высказывания, эти высказывания нужно пресекать, для этого необходимо внесение соответствующих поправок. – Как с юридической точки зрения это сделать? Нельзя критиковать георгиевскую ленту, или как это должно происходить? – На самом деле ничего сложного здесь нет. Нельзя оскорбительно высказываться о тех, кто воевал и защищал нашу страну в Великую Отечественную войну, нельзя уничижительно высказываться о символах, которые связаны с Днем великой Победы, включая и ордена, и медали, и все те символы, которые с ней связаны, в том числе и георгиевскую ленту. Когда ее называют мерзкой или фетишем, я считаю, что это неприемлемо для обсуждения. – Как это перенести в правовое поле? «Уничижительно говорить о георгиевской ленте» – как вот это будет прописано в законе? – Вы абсолютно правы, предлагаю дождаться обсуждения в профильном комитете Государственной думы, для которого все предложения, сформулированные уже с максимальной юридической четкостью, будут опубликованы на сайте Думы. – Почему в данной ситуации наказание должно быть уголовным? И сколько лет? – Вы под уголовным указанием подразумеваете только тюремный срок? – Просто депутат Анатолий Выборный уже предложил давать за это три года. – Сейчас будут поступать разные предложения от моих коллег. Я считаю, что в данном случае важно, чтобы был сам факт уголовного наказания и соответствующая судимость, которая будет зафиксирована. Наказание может быть разным. Это может быть и уголовный штраф, это могут быть и исправительные работы. – Закон о запрете пропаганды экстремизма не справляется с этой задачей, на ваш взгляд? – Закон о противодействии экстремистской деятельности решает другие задачи. – А наравне с запретом на реабилитацию нацизма нельзя ли говорить о запрете на пропаганду сталинизма в той или иной форме? Пострадало соизмеримое количество граждан. – Я рад, что вы считаете Немцова своим…(Речь, по всей видимости, идет об этом интервью. – Slon). Мне непонятно, на какие цифры вы ссылаетесь, но я вас уверяю, что ваши данные ошибочны. Данные о жертвах и структуре жертв – причинах, из-за которых люди погибли. Большая часть из двадцати с лишним миллионов наших граждан погибло на оккупированных территориях и в концентрационных лагерях, и прежде чем выносить какие-то суждения или прислушиваться к пустым высказываниям несистемной оппозиции, необходимо изучить те достоверные факты, которые есть в российской истории, для того чтобы мы могли сейчас спокойно разговаривать и вообще родиться. – А может быть, надо вот этих людей, которые, как вам кажется, неуважительно относятся к великой Победе, просто лечить, если они этого не осознают, или проводить расследования, в каких школах они учились и в каких семьях воспитывались? Это же такая нравственная история. – Это история абсолютно уголовная, а не только нравственная, и взрослых психически нормальных людей нет необходимости лечить, надо их наказывать за оскорбительное отношение к нашей стране, к победе нашего народа и к тем людям, которые отдали жизнь. Их поздно перевоспитывать или каким-то другим образом убеждать. – Закон о запрете пропаганды экстремистской деятельности преследует определенные цели: не вызывать мотивации совершать какие-то экстремистские поступки. Это охранительный закон. В данной ситуации от чего этот закон должен спасать российских граждан? – А у вас предки воевали? Как бы вы отнеслись к предложению, чтобы ваши прадеды горели огнем? И что необходимо их класть под гусеницы танков? Эти высказывания допускают дееспособные люди. – Кто все-таки эти высказывания допускал? Мы обвиняем этих людей в нашем с вами конкретном разговоре в серьезных вещах, назовите их. – Я не буду их называть, считаю их недостойными, чтобы называть, они недостойны упоминания. – Получается, что есть некая связь между оппозицией и позицией сегодняшней власти? – Никакая оппозиционность не может оправдывать глумление над нашими великими победами. – Я хочу понять, почему акцент делается именно на то, что это было высказывание оппозиции. – Потому что со стороны других общественных или юридических сил я таких заявлений не слышал – То есть вы считаете, что оппозиция наша непатриотична? – Я считаю, что радикальная часть уличного протеста дошла до того, что, увлекаясь своей борьбой с властью, пытается стереть нашу историческую память и разрушить уважительное отношение к тем победам, которые были добыты в тяжелых боях нашими предками. – Получается, что те, кто сегодня против российской власти, они и против нашей российской истории? – Это не так, но среди этой оппозиции для меня совершенно, наверное, неприятным образом оказались и те, кто позволил себе такие утверждения. Считаю, что, возможно, одной из причин такого неуважительного отношения к ветеранам и Победе стало просто слепое отторжение любых традиций, которые приняты в нашей стране, и таким бездумным отторжением эти радикальные оппозиционеры стремительно делают самих себя маргиналами и изгоями. Ни в одном серьезном обществе такие люди не могут восприниматься с уважением. Точно так же, как не может восприниматься с уважением в приличном обществе Кабанов, который убил и расчленил свою жену, и Адагамов, который, по свидетельствам его бывшей жены, насиловал несовершеннолетнюю. – Это не доказано. – По свидетельству его супруги. Именно так я и говорю. Подобное освещение вседозволенности и приводит к полной распущенности у радикальной оппозиции. Именно это и стало причиной подобных оскорбительных для нашего общества и ветеранов высказываний. – А вам не кажется, что уже очень много запретов? – Я считаю, что странно как раз, что такие события, как День Победы, могут подвергаться оскорблениям. – А если это, условно говоря, альтернативный взгляд на историю не в смысле значимости Победы, а в смысле значения георгиевской ленточки – другой подход к тому, как она возникла и почему? – Вы понимаете, именно подобными доводами и пытаются апеллировать педофилы, которые пытаются себя легализовать, и другие люди, которые просто оскорбляют общечеловеческие ценности. Есть вещи недопустимые, такие как память к погибшим воинам! – А почему память ассоциируется исключительно с куском желто-черной материи? – После слов о желто-черной материи мне не о чем со вами разговаривать. – Я понимаю, о чем вы говорите, я высказываю вам точку зрения тех людей. – Мне не надо высказывать точку зрения извращенцев и моральных дегенератов! Она для меня неприемлема. Прежде чем надругаться над георгиевской лентой, пускай сначала надругаются над могилами своих предков! В правоохранительные органы все эти материалы переданы, вместе с фамилиями и принтскринами их публикаций. – А если закона еще нет? Как это будет проходить? – А вот пускай правоохранительные органы дадут правовую оценку, есть ли у них по действующему законодательству основания для того, чтобы привлечь этих людей за экстремизм, либо выяснится, что наше понимание необходимости внесения изменений в действующий закон разделяется и правоохранительными органами. – Пока что это может пройти по закону о запрете на экстремистскую деятельность? – Мне сложно сейчас говорить, какую они дадут правовую оценку, но думаю, что вряд ли в правоохранительных органах эти высказывания найдут поддержку.
