«Рост продолжительности жизни при снижении численности населения трудоспособного возраста приведет к тому, что российская пенсионная система вскоре превратится в классическую финансовую пирамиду, а это обернется для страны экономическим коллапсом», – говорится в статье «Старение населения и угроза бюджетного кризиса» экс-министра экономики Алексея Кудрина и руководителя Экономической экспертной группы Евсея Гурвича, опубликованной в журнале «Вопросы экономики». По их расчетам, повышение пенсионного возраста неизбежно, с учетом «инфляции возраста» (происходящей из-за увеличения продолжительности жизни). К 2025–2030 гг. пенсионный возраст может соответствовать 60–62 годам для женщин и 62–63 – для мужчин. Slon отобрал основные тезисы из данной публикации.
В России между 2050 и 2060 г. численность старшей возрастной группы достигнет максимума – 39 млн человек (по сравнению с нынешними 25 млн), а группы в трудоспособном возрасте, напротив, минимума – 64 млн (против нынешних 96 млн).
Неблагоприятные демографические сдвиги могут потребовать удвоения (в процентах ВВП) государственных расходов на пенсии и медицинские услуги населению.
Способы адаптации пенсионной системы к старению населения – Увеличение финансирования за счет повышения ставок социальных взносов и/или дополнительных трансфертов из бюджета. В краткосрочном плане данный путь имеет серьезные негативные последствия для экономики. Повышение ставок социальных взносов дестимулирует предложение труда, снижает конкурентоспособность российской экономики. Увеличение трансфертов из федерального бюджета делает невозможным назревшее повышение государственных расходов на формирование человеческого и физического капитала, необходимое для развития страны. С точки зрения долгосрочной перспективы становится окончательно ясным, что данный путь неизбежно ведет к полномасштабному экономическому кризису. В случае адаптации к старению за счет повышения ставок пенсионных взносов их потребуется увеличить к 2050 г. на 40 п.п., то есть довести социальные взносы до 70%. Второй вариант требует перемещения почти 10% ВВП в пенсионную сферу за счет повышения налогов и/или сокращения других расходов. Ясно, что оба варианта относятся к области фантастики. – На смену правилам, жестко определяющим будущие пенсионные обязательства, приходят так называемые «системы с фиксированными взносами», которые предусматривают коррекцию обязательств с учетом растущей ожидаемой продолжительности жизни пенсионеров или исходя из текущих доходов пенсионной системы. Другой способ сдерживать рост обязательств связан с использованием более «экономичных» схем индексации пенсионных прав и назначенных пенсий. Этот путь вряд ли будет успешным в долгосрочной перспективе. Здесь можно предвидеть возникновение распределительного конфликта между поколениями. Результатом станет давление на правительство с требованиями повысить уровень пенсий, восстановив упавший коэффициент замещения. – Число пенсионеров в нашей стране превышает число граждан пенсионного возраста. Изменить положение дел можно несколькими способами: повысить минимальный рабочий стаж, необходимый для получения права на трудовую пенсию. В настоящее время он составляет 5 лет по сравнению с типичным для стран ОЭСР требованием 25–30 лет трудового стажа для получения полной пенсии по возрасту; создать стимулы для модернизации работодателями рабочих мест с неблагоприятными условиями труда, требующими досрочного выхода на пенсию; выделить из состава страховых пенсий включенные в них в 2010 г. базовые пенсии и перейти к адресной политике их предоставления; можно также рассмотреть вопрос об отсрочке выплаты трудовых пенсий работающим пенсионерам (речь идет не о лишении их пенсий, а лишь о том, чтобы они направлялись на личные счета пенсионеров и выплачивались после прекращения работы). Перечисленные меры могут дать значительный, но однократный эффект. С точки зрения систематического поддержания соотношения между числом работников и пенсионеров нет альтернативы повышению пенсионного возраста.
Почему надо повысить пенсионный возраст
По состоянию здоровья, степени трудоспособности и ожидаемой продолжительности жизни россиянин, которому в 2030 г. исполнится 65 лет, будет примерно соответствовать россиянину, который сейчас находится в возрасте 60 лет. Границы, определяющие наступление пожилого возраста и состояния нетрудоспособности, неправомерно считать фиксированными, раз навсегда заданными. Они должны регулярно корректироваться аналогично тому, как пересматриваются, например, с учетом инфляции стоимость прожиточного минимума или размеры пенсии. Существенное отличие «инфляции возраста» от обычной, ценовой, состоит в том, что первая отражает сугубо позитивный процесс увеличения продолжительности жизни и состояния здоровья людей. – Момент предоставления пенсии в настоящее время определяется не реальным наступлением нетрудоспособности, а установленным когда-то (в случае России – 80 лет назад, в 1932 г.!) пенсионным возрастом. Это позволяет сделать общий вывод, что значительное влияние старения на бюджетную систему определяется не реальными сдвигами в демографической структуре населения, а негибкостью системы социального страхования, не реагирующей должным образом на происходящую «инфляцию возраста». – Прежде чем обеспечить поддержание стабильного соотношения между рабочим возрастом и пребыванием на пенсии, необходимо сначала определить оптимальный для данной страны пенсионный возраст. С учетом коррекции адекватный для России пенсионный возраст можно оценить как 60–62 года для женщин и 62–63 года для мужчин. – Длительное сохранение неизменного пенсионного возраста ведет страну в «ловушку старости» – доминирование в структуре электората пенсионеров – группы, интересы которой связаны с потреблением, а не с развитием. – Возможность повышения пенсионного возраста обусловлена тем, что рост общей продолжительности жизни происходит преимущественно за счет увеличения активной, здоровой жизни при минимальном увеличении периода нездоровья.
