Фото: ИТАР-ТАСС/ Митя Алешковский
К тому, что не меньше двух моих корреспондентов пойдут наблюдателями на выборы (они пошли бы туда и без редакционного задания), а еще как минимум один будет участвовать в «карусели» с последующим ее разоблачением, я относился обыденно, как к их опозданию на работу. Люди, которые даже в бар ходят с ленточками «Голосуй против жуликов и воров», наверное, не могут не пойти наблюдать за выборами, которые скоро будут не только спорными, но и редкими.
К тому, что Ольга Романова, Алексей Навальный и еще с десяток известных не только мне людей станут наблюдателями, относиться обыденно сложнее, хотя бы потому, что у этих людей 4 декабря могли бы найтись и иные публичные дела, кроме как бегать по Москве за ускользающими вместе с бюллетенями типами из горизбиркома. Но и тут известная закономерность существует.
К тому, что волонтером-наблюдателем стал мой друг, житель ленинградского Пушкина, Владислав Геннадьевич Бородулин, только успевший, даром что в зрелые годы, родить красавицу-дочку, я, признаться, был не готов. Эта новость затмила сообщение о том, что в офис других моих друзей – ассоциации «Голос» – пришли следователи. Потому что для «Голоса» пойти наблюдать за выборами – это профессия, а для того, чья профессия – строить самолеты, пойти наблюдать за выборами – это уже внутренний голос.
– Когда-то, работая журналистом, я не участвовал в выборах, так как полагал, что отдаю свой избирательный долг, честно освещая голосование, – объяснил он (эта известная журналистская отговорка в этом году, по личным, кстати, наблюдениям, канала гораздо реже). – Живя в Америке, долгу мешали 400 миль до ближайшего консульства, а тут вернулся – и решил.
Очень интересный ход мысли: исполнение избирательного долга представляется гражданину не только – а порою даже не столько – просовыванием бюллетеня в урну, с последующей семейной поездкой в «Икею», а непрерывным сидением часов по12 вблизи этой урны в дерзкой научной попытке понять, как, например, 29 процентов превращаются в 46.
Наверное, именно в росте числа тех, кто решил поймать власть за руку, и есть главный феномен случившегося 4 декабря и предварявшего эту дату периода. Пока спорным и недоказанным социологически остается другой возможный специалитет того, что было в воскресенье, – мода на голосование среди молодежи, в той категории, что социологи называют «болотом». Ощущение моды могло создаться, скорее, тем фактом, что весь молодой и активный срез голосовавших стал известен благодаря именно распространяемым им сведениям о нарушениях, что скорее подтверждает первое наблюдение.
В этой истории сошлось очень много такого, чего кураторы российских выборов либо не поняли, либо поняли не сразу (ведь следователи в «Голос» все-таки зашли, а «Карту нарушений» – первую попытку в России создать самоорганизующуюся наблюдательскую систему – прикрыли силами хакеров и прокуроров).
- Добровольчество как таковое: там, где не работают государственные институты, граждане гарантированно попытаются отправить важные для себя функции самостоятельно. Если москвичи за свой счет ищут потерявшихся на болотах детей, а свердловчане вместо милиции отбивают свою деревню от банды, то кто-то рано или поздно должен был захотеть по собственной воле понаблюдать за выборами вместо Игоря Борисова и Александра Брода.
- Технологии поимки фальсификаторов и распространения этой информации, умноженные на растущее число тех (и это 3-й пункт), кто, увидев однажды на «ютьюбе» неопровержимый факт злоупотреблений, сам заражается желанием ловить и распространять. В мире «твиттера» это немыслимая прогрессия.
Рост числа скандалов в наблюдении за выборами, рост числа самих наблюдателей – это, конечно, даже и самодостаточно важное свидетельство вызревания какого-то нового гражданского запроса, попытка узнать, не «нае..ли» ли нас, как метко, но непечатно выразились перекрывшие московскую улицу 5 декабря анархисты. Но это не все: наблюдение и поиск нарушений подразумевают использование полученных свидетельств для изменения ситуации, то есть, по своей сути цивилизованный общественный процесс исправления результата на примере увиденных злоупотреблений. Если кто-то на парковке скребет гвоздем ваш автомобиль, вы ставите камеру ночного видения, не только, чтобы с большим документальным основанием дать своему соседу в рожу, но еще и затем, чтобы, возможно, в следующий раз отнести запись в милицию.
Одним словом, увиденные нарушения хороши не одними лишь тысячами «лайков» в «фейсбуке», но и реакцией. Нельзя слушать запись главы управы «Соколиная гора» с признаками нескольких уголовных статей и отвечать, что никаких избирательных нарушений в этом районе нет. Нельзя смотреть видео «карусели» в Хорошево-Мневниках и говорить, что это вряд ли, что это «не в промышленных масштабах». Иначе, тысячи «лайкающих» приезжают на станцию метро «Чистые пруды»
