Одиночный пикет против поправок в Конституцию РФ, 2020 год
Фото: Sergei Mikhailichenko / Keystone Press Agency / Global Look Press
В российской эмиграции не утихают дискуссии о том, как в будущем построить успешную демократическую страну. Многие укрепились во мнении, что корень всех текущих бед — в заведомо порочной Конституции 1993 года, создавшей предпосылки для автократии в России. Этим летом группа философов и социологов — Григорий Юдин, Евгений Рощин и Артемий Магун — опубликовали проект нового основного закона.
Предложенная конституция не только учреждает парламентский строй, но и вводит ряд принципиальных новаций: укрупнение субъектов нового «Союза республик России», идеологию гражданской добродетели, контролирующий президента с правительством Совет эфоров и многое другое. Часть комментаторов смелые идеи оценила, часть — признала несостоятельными. Последовательную критику проекта Юдина, Рощина и Магуна в своём телеграм-канале представил адвокат Михаил Беньяш.
В интервью Republic юрист, ранее защищавший участников ряда политических дел, объяснил, почему считает новую конституцию вредной, что полезного есть в действующем основном законе и как его можно улучшить.
«Навальный ошибался в вопросе конституции — и в этом нет ничего плохого»
— Михаил, о чём говорит сам факт проекта конституции Юдина, Магуна и Рощина и последовавшая полемика вокруг него? Есть ли у оппозиционной части российского общества запрос на новую конституцию?
— Судя по реакции окружающих, чувствуется, что запрос скорее есть. Укрепилось мнение, что все наши беды из-за конституции 1993 года, что она плохая, что во всём виновата только она и её составители. Что именно они заложили все наши несчастья, а если бы написали свой текст как-нибудь по-другому, то жили бы мы все сейчас очень хорошо.
Михаил Беньяш
Фото: Федеральная палата адвокатов России
Мои высказывания в Telegram-канале [с указанием слабых мест в проекте Юдина, Рощина и Магуна и в защиту действующей Конституции] встретили много критики. Тема конституции, как оказалось, очень чувствительна для многих россиян.
— Новый проект нашёл своих сторонников?
— Я удивился, когда прочитал в своей личке ряд похожих отзывов: «А что ты имеешь против, грамотные специалисты, всё хорошо написали». Я отвечаю, что написали они ерунду. А мне в ответ: «Ну это ты как юрист говоришь, а по существу-то они правы: всякие советы, комитеты, ограничение единоличной власти, федерализация».
При этом я склоняюсь, что здесь запрос не столько на новую конституцию, сколько на то, чтобы поругать старую. И чем человек меньше понимает в праве, особенно в конституционном праве, тем охотнее он её ругает. К моему огромному сожалению, Конституцию 1993 года критиковал Алексей Навальный в своих последних текстах. Первый раз это было во время «обнуления» [референдума в 2020-м году], а потом он на неё ругался уже находясь в тюрьме.
Алексей Навальный
Facebook* Алексея Навального (* — принадлежит Meta, признанной экстремистской организацией и запрещённой на территории РФ)
И мы все понимаем, кто такой Навальный — фигура самая серьёзная, безусловно авторитетнейшая. Даже больше, чем серьёзная, выше, чем авторитетная.
Поэтому теперь оппоненты в качестве аргумента приводят: «Навальный так считал — значит, так оно и есть».
Это обостряет дискуссию, приводит к ненужным конфликтам. При всём моём глубоком уважении к Навальному, к его неоспоримым человеческим достоинствам, должен сказать: любой человек может ошибаться в любом конкретном вопросе. И любой юрист может ошибаться в конкретной правовой проблеме. В этом нет ничего ужасного, это нормально. И вот я считаю, что в дискуссии о конституции Навальный ошибался.
— Что на ваш взгляд не устраивало и не устраивает россиян в действующей Конституции?
— Тут всё лежит на поверхности. Прежде всего, это существовавшее раньше слово «подряд» в положении о президентских сроках и избыток полномочий у главы государства. Но если мы сравним эти моменты с конституциями других государств, то поймём — не в этом всё зло, не от этого все беды.
Слово «подряд» не нравилось и мне самому, но его уже убрали после поправок в 2020 году. Откуда оно в своё время взялось? Здесь разные теории существуют. По одной из легенд, это была воля администрации Ельцина и чуть ли не лично Бориса Николаевича. Будто бы он, находясь тогда в контрах с коммунистами и опасаясь красного реванша, оставил такую лазейку для себя. Возможно, это просто байка, возможно — нет.
«Парламентская республика не гарантирует демократию, как и президентская — авторитаризм»
— Вам не кажется, что раньше, например, во время протестов на Болотной, Конституцию скорее критиковали турбопатриоты, мол, она «американская», а как раз оппозиция больше требовала её соблюдения?
— Не соглашусь. В либеральном лагере нынешнюю конституцию ругали всегда, я давно с этим сталкивался. Просто раньше, до 2012 года, упор делали на слово «подряд». Сейчас, когда этот «подряд» сработал и стал уже ненужным, сконцентрировались на огромном объёме президентских полномочий. Кто-то уже прямо требует парламентской республики.
А что там у турбопатриотов происходит, что у них в голове — видит Бог, я не представлял и не представляю. Почитываю только по утрам за чашечкой кофе «На Zападном фронте без перемен», чтобы поднять настроение, да и всё. По мне, там царит сплошная шизопаранойя, и то, что им нравится сегодня, они запросто могут возненавидеть завтра и полюбить послезавтра. Включая и нынешнюю Конституцию.
— А если сравнивать с основными законами других государств, то на что из них больше всего похожа российская Конституция?
— Ещё учась на юрфаке, я увлекался чтением зарубежных конституций. Если брать европейские, то к российской очень близки конституции Франции и Германии. Отдельные фрагменты прямо до смешения похожими мне тогда показались.
Конституция РФ
Фото: Sergei Mikhailichenko/Keystone Press Agency
Вы спросите, как Германия может быть на Россию похожа, ведь она парламентская республика? Но почему все так любят упираться в структуру власти, в государственное устройство? Для меня, как для юриста, первоочередной была проблематика прав человека, их детальное описание. И в этих частях двух основных законов мы с немцами прям очень похожи. Я думаю, авторы нашей Конституции у ФРГ многое позаимствовали — и это было правильно.
— Часто приходится слышать мнение, что переход к автократии стал возможным из-за того, что Россия изначально была президентской республикой. Якобы при парламентской такого бы не случилось. Вы согласны?
— Вообще, это забавно. В своё время одного из авторов Конституции, правоведа Сергея Алексеева — к слову, настоящего учёного, его индекс Хирша составлял 69, это гигантский показатель — упрекали, что он как раз делает из российского президента английскую королеву. Он отвечал, что для него это комплимент.
Нет ничего кошмарного в президентской республике, а парламентская республика — далеко не всегда демократия.
Победившая на выборах партия там может взять под контроль парламент с правительством и творить любые страшные вещи. Да, возможно у российского президента по Конституции слишком много полномочий. Скорее всего, их действительно больше, чем у президента тех же США. Чтобы сказать категорично, тут надо два текста закона положить перед глазами и с карандашом по пунктам детально пройтись.
Наверное, в чём-то власть российского президента можно бы и ограничить. Например, оставить за ним право вето, а законодательной инициативы — лишить. Впрочем, нынешнему главе государства она и так не нужна, у него для этого есть специально обученные клоуны в Думе. Но в идеале надо стремиться к тому, чтобы президент стал тем самым эфором, о которых пишут господа Юдин, Магун и Рощин. То есть глава государства будет не столько обладать своей властью, сколько уравновешивать парламент, правительство и суды.
Артемий Магун
Фото: Wikipedia / Birulik
Подчеркну: вопрос объёма президентских полномочий — чрезвычайно сложный. Здесь нам опять-таки нужны авторитетные юристы, специализирующиеся именно на конституционном праве. А у нас сейчас уровень дискуссии совсем иной, нам нужно сперва объяснить необходимость закрепления и описания прав человека в Конституции, так как для авторов проекта необходимость этого не очевидна.
«Права человека — это то, что даёт нам говорить с государством на равных»
— А чем вам прежде всего не понравился проект Григория Юдина и его товарищей?
— Понимаете, главный минус этого проекта в том, что с юридической точки зрения он написан абсолютно безграмотно. Я такого даже не ожидал. Текст содержит несколько принципиально недопустимых моментов.
Знаете, я не люблю все эти идеологические клише: «праваки», «леваки» и тому подобные ярлыки. Но эта конституция — чрезмерно «левая», и в ней отображено равнодушие к человеку. Человек, в контексте его прав, там упоминается лишь трижды. Сам проект посвящён «республикам» и «гражданам» — двум субъектам. Гражданство, как указано в законе о гражданстве, это устойчивая правовая связь между человеком и государством. Это понятно.
Но что такое «республика», почему она сама по себе является самостоятельным носителем власти — не народ, не человек, а именно республика — мне непонятно. И здесь я вижу у авторов непонимание прав человека и самих основ государственного устройства.
— Ну у американцев в Конституции изначально тоже было одно государство, про права человека дописали позднее…
— И я сначала думал, что это ошибка. В духе: у кого что болит, тот о том и говорит. Что люди занялись тем, что привлекает их внимание: профсоюзами, муниципальным самоуправлением и домовыми комитетами. Что вот сейчас им напомнят и они спохватятся. Дескать, да, о правах человека надо тоже написать.
Но потом я послушал интервью Магуна для Юлии Галяминой, и его заявления меня шокировали. «Права человека — это идеология. Что такое право на жизнь? Болтовня, банальщина». Налицо непонимание и отказ признавать важность прав человека. А это базис для современного мира. Людей, которые это отрицают, нельзя допускать ни до какого государственного строительства.
Я допускаю, что философы левых убеждений могут дискутировать с философами правой направленности. Выдвигать тезис, что права человека стали идеологией, оспаривать точку зрения оппонентов, предлагать разные концепции. Но права человека — это, прежде всего, инструмент, ограждающий человека от всевластия государства, не дающий власти подавлять личность.
Это то, что даёт человеку говорить с государством на равных. Это — сдержка для тирании.
И непонимание данного фундаментального принципа — оно в этой конституции меня потрясло. Все остальные фрагменты оттуда, над которыми потом смеялись в СМИ, уже вторичны.
— При этом авторы ставят целью вовлечь в политику всех россиян из самых разных концов страны…
— Да, они много там говорят о децентрализации, о горизонтальном управлении, вплоть до домовых комитетов — допустим, это всё правильно и хорошо. Но федерацию — или, как Юдин, Магун и Рощин пишут, «союз» — они режут на 30 субъектов.
«Федеральное собрание состоит из двух палат. Верхняя палата — Палата республик. Нижняя палата — Палата граждан. Каждую республику в Верхней палате представляют четыре депутата. Эта палата состоит из 120 депутатов»
— проект новой конституции, статья 3.2
И здесь я поначалу тоже думал, что это ошибка — на этот раз арифметическая. Но потом в интервью Магун на полном серьёзе говорит в духе: «Да, мы так и хотим сделать. Некоторые субъекты надо слить с соседями, некоторые поделить. Как? Да всё просто, взять и расчертить по линейке».
Субъекты РФ в её международно признанных границах
Карта: Wikipedia / Roman Poulvas
Для меня в этом — безразличие к человеческим судьбам. Вы хотите перерезать страну на тридцать кусков, вас абсолютно не волнует, что это вызовет безумную волну правоотношений, споров, конфликтов…
А, самое главное — зачем? Иной раз люди за переименование улицы бьются годами, потому что это чревато последствиями, а вы хотите всю страну по-новому перекроить. Ради чего? Это безответственно и безжалостно.
— Что ещё в тексте показалось вам несостоятельным?
— Следующий момент, тоже концептуальный. [В проекте много сказано] про низовую активность и домовые комитеты. Это здорово, это круто: российское общество атомизировано, про это много говорят, это надо решать. Но как авторы проекта предлагают делать? Принудительно. Магун в интервью это отрицает, хотя в его конституции это прямо написано.
«Основными органами первичного управления являются Домовые комитеты и Комитеты жилищных товариществ. Они формируются муниципалитетами в обязательном порядке»
— проект новой конституции, статья 2.5
Человек явно никогда не проводил ни единого собрания жильцов или собственников. Иначе знал бы, какой это на практике геморрой и безумие. Зачем это делать принудительно, зачем людей вообще что-то заставлять? Хотите развивать низовую активность, чтобы она была источником власти — мотивируйте их, стимулируйте их: выплатами или в каком-то ином виде.
А вопрос судов, третьей ветви власти, важнейшего противовеса во всей системе? Авторы касаются его небрежно, буквально несколькими фразами. Оставили бы хоть нынешнюю структуру судебной власти: в целом она работоспособна. Но нет, они зачем-то вводят четырёхзевеньевую систему судов с радикально изменённым принципом их формирования.
Совещание судей судов общей юрисдикции, военных и арбитражных судов, 2023 год
Фото: сайт Верховного суда РФ
Сейчас в России есть все необходимые законы о судах: общей юрисдикции, военных, арбитражных и других. Всё это базируется на действующей Конституции, в которой это тоже всё качественно изложено. Зачем всё это менять, проводить сложнейшую реформу без понимания работы судов? Я не могу взять в толк.
Судебная реформа действительно нужна, но не такая. И хотелось бы, чтобы судебную реформу писали люди знающие, что такое российский суд. Как адвокат, я помню, как лихорадило систему, когда вводили апелляционные и кассационные суды. Систему натурально трясло. Но тогда мы понимали, что делается, всё было логично. А в этом проекте никакой логики и целесообразности я не вижу.
— Быть может, составители считают, что всё это как-то послужит будущей демократизации России?
— Сильно сомневаюсь, что так получится. Смотрите сами: предлагается Комитет по информации, комитет по СМИ. По сути, вводится цензурный орган — под предлогом якобы борьбы с дезинформацией. Но в 2024 году пора бы уже понимать, что такой инструмент может работать в любую нужную действующей власти сторону.
То есть с одной стороны провозглашается свобода слова как неотъемлемое право гражданина, которое не подлежит никакому ограничению. А с другой мы видим отсутствие в Конституции запрета цензуры и формирование специального цензурного органа. Извините, но так демократические общества не строятся.
Намерения, быть может, здесь самые благие — но это ничто иное, как конституционное закрепление цензуры.
Или другой момент — вводится Совет эфоров. Я когда прочёл это впервые, обомлел. Ребята, что с вами не так, ну какие в XXI веке эфоры в России? Людей, очевидно, вдохновляет Античность. Не спорю, оттуда до сих можно много ценных идей почерпнуть — но уж точно не для структуры государственных органов. Всё-таки прошло время, общество дальше развилось.
«Совет эфоров отвечает за защиту Союза от узурпации власти.
Совет эфоров состоит из пяти человек. Кандидатуры эфоров предлагаются Президентом из числа высокоавторитетных граждан, являющихся лауреатами международных премий в области науки, гражданской деятельности, культуры и искусства. […]
Совет эфоров имеет право объявить общефедеральный референдум по отстранению от должности Президента или Председателя Правительства в случае, если они совершают действия, направленные на узурпацию власти»
— проект новой конституции, статья 4.2
И так вот, мы получаем Совет эфоров — мудрецов, наделённых правом распускать правительство. Неких достойных уважаемых людей, отмеченных международными наградами. И в совет этот они входят аж на 20 лет. Но, по-моему, никакая награда не даёт человеку оснований для подобных полномочий на такой срок.
Эфоры в Древней Спарте, реконструкция середины XIX века
Изображение: Wikipedia / Ludwig Löffler
Не хочу развивать конспирологические теории, но сам Магун на одном из стримов проговорился, что на самом деле авторов пятеро. Троих человек мы знаем, а кто ещё двое — загадка. Если это так, то мне интересно, кто там остался в тени. Может быть, это люди весьма известные и с большой аудиторией.
Таким образом, у нас пять эфоров и, если верить той оговорке Магуна, авторов проекта тоже пятеро. Совпадение? Возможно, так.
«По такой конституции Россия станет Демократической Кампучией»
— Примечательно, что формально у РФ до сих пор нет официальной идеологии, а гипотетически возможная конституция её устанавливает…
— Этот момент меня тоже покоробил. Проект Магуна и его товарищей зиждется на принципе гражданской добродетели.
«Принципом жизни гражданина в Союзе является гражданская добродетель. Главная добродетель гражданина — приверженность республике, то есть строю законов и правил совместной жизни, которые принимаются свободно при участии всех граждан»
— проект новой конституции, статья 1.9
Я бы не хотел, чтобы меня любая власть заставляла быть добродетельным. Нельзя силой принуждать человека быть хорошим и высокоморальным. Правовому государству важно, чтобы человек был просто законопослушным. Нельзя, чтобы человека насильственно делали избыточно гражданственным.
«Митинг-концерт» в поддержку частичной аннексии четырёх оккупированных областей Украины. Красная площадь, Москва, 30 сентября 2022 года
t.me/sotaproject
Должна быть автономия личности. Хочет человек голосовать — голосует, не хочет — не голосует. И сам потом несёт ответственность за свою аморфность. Недопустимо вторгаться в ту сферу, где человек должен решать всё сам по своему усмотрению. Иначе вы демонстрируете такое — извиняюсь за идеологическое клише — левацко-этатистское восприятие личности. Не надо так, оставьте человеку право выбора.
Что в принципе значит быть «добродетельным гражданином»? Платить налоги, ходить на выборы или делать что-то другое? У меня одно понимание добродетели, у авторов проекта — другое, а у Владимира Путина — третье, боюсь даже представить какое. Авторы закладывают в проект основного закона неопределённость, допускающую его двоякое, произвольное толкование. А произвольное толкование закона неизбежно ведёт к его произвольному применению.
Соответственно — к автоматическому ограничению человеческих прав.
Допускаю, что Магун, Юдин и Рощин писали свою конституцию с самыми благими намерениями. Но её реализация сделает из России новую Демократическую Кампучию. Нет, ну серьёзно: мы вас заставим быть хорошими, будете заседать в комитетах и блистать добродетелью, хотите вы того или нет. Есть такая христианская присказка: «Слова Павла о Петре говорят нам больше о Павле, чем о Петре». Вот это как раз тот случай. Конституция «Союза республик России» и комментарии её авторов сказали мне больше о них самих, чем о их идеале государства.
— На ваш взгляд, России не нужны масштабные конституционные изменения?
— Да, я убеждён, что нынешняя Конституция — неплохая, она вполне рабочая. Мы по ней хорошо жили и будем жить ещё лучше. Она позволяет провести демократические преобразования с минимальными издержками.
Первые две главы документа [Основы конституционного строя и Права и свободы человека и гражданина] очень сильные, я бы даже сказал, по-хорошему жёсткие. Мало кто поймёт и согласится, но я убеждён, что последние 20–25 лет во многом именно они сдерживали развитие авторитаризма в России. Изложенные там положения давали гражданам инструменты отстаивать свои права, сопротивляться государству.
Акция в поддержку оппозиционных кандидатов в депутаты Московской городской думы. 27 июля 2019 года
Фото: Илья Варламов
Иной раз мы вспоминаем с коллегами-адвокатами какой-нибудь 2015 или 2018 годы. Тогда нам казалось, что уже всё плохо, но, как оказалось потом, это были ещё вегетарианские времена. В «десятые» ещё можно было защищаться, на что-то ссылаться, доказывать в суде. А если брать «нулевые», даже до самого 2012 года — тогда худо-бедно действовали почти все конституционные гарантии.
Да, и тогда говорили: Конституция не работает, суды такие-сякие, «басманное правосудие». Но у нас, адвокатов, инструмент защищать людей был. И мы им пользовались, и многое даже получалось.
— В чём сильные стороны этого документа? И что в нём можно поменять?
— Конституция 1993 года дала нам колоссальный массив российского права. И не такого уж плохого, как многие говорят. Безусловно, сильно изуродованного Путиным, но не плохого. Она дала нам право частной собственности, создала рынок. Вся российская экономика, которая сейчас существует — её дала нам Конституция.
И я уже не говорю про базовые права человека, которых в советское время государство не признавало. Права гражданина были, а прав человека — нет. Как, кстати, нет их и в проекте Юдина с Магуном.
Всё нужное в Конституции 1993 года уже есть. Просто надо научиться этим пользоваться.
Единственное, я бы хотел обратиться к опыту XXII поправки к Конституции США. После Второй мировой там вскрыли свой конституционный пробел, позволивший Рузвельту четырежды избраться на пост президента. И они внесли поправку, исключающую такие ситуации впредь.
Разумеется, и России для этого не нужно менять конституцию. Достаточно жёстких поправок — отдельным текстом, по американскому образцу, только, быть может, с проведением референдума, чтобы парламент потом не мог откатить их обратно. Нужно прописать: одно лицо не может быть более двух сроков ни президентом, ни премьером, ни избираться в Госдуму, ни вообще никуда.
Инаугурация Владимира Путина, 2012 год. Фото: Dmitry Astakhov / Reuters
Не должно быть таких манёвров, какой все мы видели в 2000-х: восемь лет один человек побыл президентом, пересидел четыре года премьером, и обратно вернулся в президенты. Действующая Конституция не даёт гарантий, что такое не повторится впредь. Поэтому надо поставить бан. Отработал два срока на любой высшей должности — и иди выращивай капусту.
Максимум можешь избраться где-нибудь мэром, если фантомные боли по управлению терзают, здесь вреда большого не будет. Но нельзя, чтобы одно лицо на разных должностях правило всей страной четверть века.
— Этих строк разве хватит для прививки от агрессивной автократии в будущем?
— В Японии после войны — подчеркну: в штабе американских оккупационных войск — принимали новую конституцию. И там прямо прописали отказ от применения вооруженной силы как средства разрешения международных споров и отказ от вооруженных сил в принципе. Сейчас некие вооруженные силы есть, но Конституция длительное время сдерживало раздувание военного бюджета.
Если в российской Конституции будет прописано некое ограничение военного бюджета, то это наверное будет неплохо. Всё-таки деньги стоит тратить не на железяки для генералов, а на что-нибудь полезное. Опять же, даже на железяки в российском военном бюджете тратится далеко не всё — огромная часть средств разворовывается, что ещё больше цементирует диктатуру.
Советские и американские моряки празднуют капитуляцию Японии. Аляска, 14 августа 1945 г.
US Navy World War II achieves / Wikimedia Commons
Но это только моё частное мнение. Всеми поправками в Конституцию должны заниматься настоящие, квалифицированные правоведы. Правоведов уровня Сергея Алексеева, Юрия Калмыкова, Станислава Хохлова и Анатолия Собчака сейчас в России очень мало и я просто не верю, что возможно найти специалистов которые с нуля напишут текст Конституции лучше, чем они.
Свою же личную задачу здесь я вижу скромнее: напомнить людям, что эксперименты в сфере права — крайне опасны, от них лучше воздержаться. Люди ведь могут поверить, довериться и сказать: «А давайте».
«Там, где за свои права не борются, наступает тирания»
— Вы много говорите о сильных сторонах и декларированных правах в действующей Конституции, но разве они на что-то влияют внутри страны в последние годы?
— Кому-то покажется смешным, кто-то просто не согласится, но власть до 24 февраля 2022 года с оговорками признавала даже 29-ю [свобода мысли и слова] и 31-ю [свобода собраний] статьи. Мои коллеги этим пользовались, например, во время процессов над участниками [митингов на] Болотной площади и проспекте Сахарова.
Митинг на Болотной площади, 2011 год
Фото: Wikipedia
Вспомните, до последнего люди у нас могли стоять в одиночных пикетах. Чиновники реагировали, бесились, но пресечь этого не могли. До самой войны у нас худо-бедно сохранялась свобода слова, окончательно её уничтожили лишь в марте 2022, с фактическим введением военной цензуры.
Да, за реализацию свободы слова наказывали. Но люди отбивались, шли дискуссии-споры, была борьба. А сейчас уже и борьбы никакой не ведётся. Всё сплошь выжженное поле.
— То есть, от былых свобод к моменту вторжения в Украину оставались только право на пикет и незаблокированные сайты свободных СМИ…
— Не согласен. Какое-то время действовали и презумпция невиновности [статья 49], и право не свидетельствовать против себя [статья 51]. Соблюдались ограничения по условиям содержания, признавалось право на неприкосновенность жилища. Уже после начала войны я оспорил решение суда о проведение обыска у себя дома, как раз пользуясь этим правом и вышестоящий суд встал на мою сторону, отменив разрешение на обыск [статья 25].
Чуть главное не забыл: государство признавало 48-ю статью, гарантирующую каждому право на юридическую помощь. На ней долгие годы держалась наша адвокатура, необратимый регресс начался только года с 2019. А так у нас работало множество хороших адвокатов, которые защищали людей. Жило профессиональное сообщество, было много успешных юристов, которые даже добивались оправданий — притом по политическим делам.
Проект Магуна и его товарищей, кстати, этого права не предусматривает. Там и про презумпцию невиновности ничего не сказано.
— А сейчас действующая Конституция чем-то помогает российским адвокатам?
— Профессиональные адвокаты в рядовых делах на Конституцию ссылаются всё реже, это уже не даёт никакого эффекта. Да и раньше, на самом деле, некоторые судьи или следователи ухмылялись, когда слышали это слово.
Лично я в своей деятельности предпочитал обозначать нарушения конституционных прав чуть по-другому. Готовя очередной документ, я брал соответствующие положения из федеральных законов или трактовки из пленумов Верховного и Конституционного судов. Так было проще достучаться до сознания российских судей.
Валерий Зорькин и Владимир Путин за изучением старинной карты
Фото: kremlin.ru
Такая у них психология. Статья Конституции — это одно дело, её можно трактовать по-разному и в обе стороны. А текст за подписью [председателя Конституционного суда РФ] Валерия Дмитриевича Зорькина — совсем иное. К нему они прислушаются.
— К вопросу о современных российских судьях, прокурорах и следователях. Как, на ваш взгляд, стоит поступить гипотетической демократической власти будущего с теми юристами, кто участвовал и участвует в современных политических процессах?
— У меня на этот счёт достаточно непопулярное мнение. Есть вещи, с которыми невозможно смириться. Лица, которые приказывают бомбить города и те, кто их потом бомбят, должны понести наказание. Это факт.
И факт так же то, что Россию ждёт неизбежное принятие самой себя. Того, во что она превратилась в последние два с половиной года. И нас ждёт неизбежный путь прощения.
Очень многих людей нам придётся простить. Потому что будущее важнее мести.
Если месть будет разрушать будущее, мы должны от мести отказываться. Пока до понимания этого дошли не все, но я убеждён, вопрос в будущем будет стоять именно так.
Мне нравится, как эту проблему решали в постсоветской Литве. Слушал недавно лекцию в вильнюсском Музее оккупации. Если всё было действительно так, то это крутой опыт: они в законе прописали, что все внештатные агенты КГБ имеют право прийти, дать показания, раскаяться. Государство давало обязательства не разглашать эти данные, если такой человек в новом государстве ни на что не претендовал. Но если такой человек метил себе карьерный рывок или хотел куда-нибудь избраться, его прошлое рассекречивали.
Плакат литовского «Саюдиса»: «ДА — свободной Литве, НЕТ — советской тюрьме!»
Фото: Wikipedia / Victor Vizu
Думаю, и нам надо будет что-то подобное применить. Пусть люди с замаранной репутацией живут себе тихо, но если вдруг у них прорастут амбиции — они столкнутся с силой общественного мнения. Такой подход даст нам и примириться между собой, и отстроить страну, и предотвратить приход к власти старых злодеев.
«Сейчас реальна перспектива, что обвиняемых по политическим делам станет попросту некому защищать»
— Можно ли рассчитывать, что нужные поправки к Конституции гарантируют России качественные изменения?
— Право существует только там, где за него борются. А там, где за него не борются, наступает тирания. Не бывает такого, что мы поправили одну правовую норму и всё стало отлично. Нет, такого не будет. Надо долго и упорно работать: как англичане, американцы, немцы и многие другие нации.
Сейчас у нас, увы, авторитарный репрессивный режим. И граждане перестали за свои права бороться не потому, что не хотят, а потому что они хотят жить, притом не в тюрьме. И право превратилось из совокупности норм в совокупность приказов. Я, конечно, надеюсь, что всё это ненадолго.
«Святое место»: английский король Эдуард IV Йорк не смеет преследовать противников по гражданской войне Алой и Белой роз, укрывшихся в церкви после битвы при Тьюксбери в 1471 году
Изображение: Wikipedia / Richard Burchett (1867)
Есть такое понятие — правовая эволюция. В Англии она вообще заняла 800 лет, если отсчитывать с Великой хартии вольностей. Эти тексты мало соответствуют современным представлениям о законе и праве. Та же Хартия вольностей — что там от конституции? Разве что ограничение монарха в праве собирать налоги, введение эдакого «совета федерации» из крупных баронов и возникновение королевского суда.
А во что это переросло спустя столетия? Вот и мы пока стоим на этом пути.
Англичане, кстати, потом очень правильно поступили. Они берегут все свои правовые памятники, несмотря на то, что сейчас эти древние акты архаично смотрятся. И нам надо точно так же к нашей Конституции относиться — тем более, что она у нас отличная. С ней можно жить, с ней можно работать. И поводов для уныния здесь нет: проблема не в Конституции, проблема в конкретных людях.
— Что здесь можно исправить в будущем? Возьмём, допустим, наиболее близкие вам сферы — судейский корпус и адвокатское сообщество.
— Я сразу скажу, что выражу только своё субъективное мнение. Ни в коем случае не претендую здесь на абсолютную истину, какие-то вещи обдумываю внутри себя до сих пор. Но всё же я склоняюсь к тому, что назначение всех судей должно идти от их же коллег, а не от президента и его администрации.
Эту ветвь власти, считаю, конкретно здесь нужно замкнуть на себе самой, не ставить в подчинение от исполнительной власти. Советы судей — а они есть и в каждом регионе, и на федеральном уровне — должны сами решать, кто будет новыми судьями. Сейчас же все понимают: если брать любой крупный город, не обязательно центр субъекта, или важный московский суд вроде Басманного, то судей туда согласовывает профильная комиссия при администрации президента. Не очень хороший орган, мягко говоря.
Приговорённые на этой неделе к шести годам тюрьмы Женя Беркович и Светлана Петрийчук в зале Басманного суда
Фото: Александра Астахова / Медиазона
Судей Верховного суда пусть, как и сейчас, назначает Совет Федерации. В парламентском контроле ничего страшного нет. Но исполнительной власти лезть в суды нельзя. Тогда судьи, возможно, станут более независимыми.
Отдельной поправкой я бы ещё дополнительно закрепил, увеличил бы гарантии граждан на получение ими юридической помощи.
И дал бы новые гарантии тем лицам, которые эту помощь оказывают — потому что сейчас адвокатское сообщество оказалось беззащитным. Я убеждён: необходимо дать адвокатам гарантии независимости, защиты их полномочий от произвольного лишения.
Статус адвоката надо получать один раз и на всю жизнь. А лишать его только если подзащитный пожаловался и доказал — вот этот адвокат меня обманул, предал: работал в интересах обвинения. Или взял деньги и вообще ничего не делал. Вот тут да, таких негодяев выгоняем из профессии с позором. В иных случаях лишать адвокатского статуса нельзя.
Может быть, я здесь слишком радикален. Но и адвокатское сообщество заслужило компенсацию за весь ужас последних нескольких лет. Я не утрирую: при существующем порядке вещей реальна перспектива, что обвиняемых по политическим делам станет попросту некому защищать. Беларусь к этому уже подошла вплотную, Россия пока отстаёт совсем чуть-чуть.
— Ну и в завершение: как объяснить простому, принципиально аполитичному человеку, что конституция влияет и на лично его жизнь?
— От конституции происходит вся система права. А система права — это операционная система для государства. Как без ОС компьютер — это кусок железа, так и государство не может функционировать без права. А конституция при такой аналогии — это язык программирования. Необдуманные эксперименты с ним приведут к тому, что вся система даст сбой. А мы говорим о судьбах миллионов людей, а не о судьбе дешевого ноутбука, все-таки. А ставить эксперименты на живых людях, всё-таки, не очень хорошо. Это как-то бесчеловечно, что ли.
Что ещё почитать:
«Путин — абьюзер, его возбуждает покорность жертвы. Поэтому надо показать, что Россия может сопротивляться». Политолог Дмитрий Орешкин — о том, как выборы в стране дошли до нынешней точки
«Из великой трагедии блокады сделали культ самоубийственного героизма». Тамара Эйдельман — о том, надо ли было сдавать Ленинград, как изменить российскую школу и что нужно, чтобы страна вернулась к нормальности
