Фото: Alexander Demianchuk / Reuters
До президентских выборов в Российской Федерации осталось чуть больше месяца. Среди антивоенной оппозиции до сих пор нет единого мнения, что стоит делать в дни этой странной процедуры с очевидным исходом. Остался ли у неё вообще какой-либо смысл и почему страна скатилась к почти что безальтернативным голосованиям? На эти и другие вопросы Republic ответил политический географ, специалист по электоральной истории РФ, кандидат географических наук Дмитрий Орешкин.
(Беседа состоялась за сутки до смерти Алексея Навального)
«80% за Путина — задача для системы решаемая, но уже на грани возможного»
— Дмитрий Борисович! В одном из ваших недавних интервью вы сравнили выборы в сегодняшней России с парадом физкультурников на Красной площади при Сталине. Все должны нести портрет вождя, а если хоть у одного в руках плакат с крокодилом Геной, то сакральность момента будет нарушена. Могут ли россияне ещё показать образного «Гену» в марте?
— Мы уже увидели немало интересного, например, кампании [Екатерины] Дунцовой и [Бориса] Надеждина. Причём, конечно, Надеждин показал себя более серьёзным персонажем. У него больше политического опыта, он воспринимается значительной частью системы как свой человек. Не зря же его допустили: потому что полагали, что он, если прям не совсем комфортный кандидат, то приемлемый.
Дмитрий Орешкин (архивное фото)
putnik / Wikipedia
И Надеждин проявил себя достаточно решительным человеком, чего от него не ждали. Во-первых, он чётко артикулировал антивоенную повестку, чего не позволяет себе тот же [зарегистрированный кандидат от партии «Новые люди» Владислав] Даванков. Во-вторых, показал, что может брать на себя ответственность, что дорогого стоит. Власть увидела, что за две недели рейтинг у него подскочил с нулевой отметки; разные социологические службы давали Надеждину от 4 до 10%.
Стало понятно, что если такого претендента зарегистрируют, он получит законное право публиковать свои газеты, выступать перед избирателями, даже попасть в телевизор. То есть, его рейтинг мог подняться до 15–20%.
Это стало возможным, но ведь это недопустимо!
Если вы вспомните выборы 2018 года, то [занявший второе место кандидат от КПРФ] Павел Грудинин набрал там 11,77%. И после этого его три года топтали, размазывали, дискредитировали. Потому что Грудинин нарушил правила электорального шоу, ритуала или парада физкультурников — называйте это как хотите.
В чём здесь смысл? Чем Путин дольше находится у власти, тем очевиднее то, что долгое время раньше получалось скрывать: властолюбие, неограниченное желание манипулировать, доминировать, абьюзировать своих противников. Чем человек становится старше, тем ему труднее делать вид. Из него начинает лезть всё то, что в нём было.
Борис Надеждин сдает подписи в ЦИК
t.me/BorisNadezhdin
И смысл электоральной процедуры показать великого бронзового, стального, золотого или гранитного Владимира Путина, Вождя Народов, Собирателя Земли Русской, который электорально возвышается над всеми остальными вместе взятыми в пропорции 4 к 1. Никто больше 5% взять не должен.
— То есть вы считаете обоснованным расхожую теорию, что задача властей — обеспечить Владимиру Путину победу с результатом не меньше именно 80%?
— Да, своя логика здесь есть. От выборов к выборам результат действующего президента должен расти. На предыдущих ему насчитали 76,69%. Прибавить к этому числу ещё три процентных пункта — задача решаемая, хоть и на грани возможного. Ресурсы тех же «электоральных султанатов» уже близки к исчерпанию. Хотя появились новые инструменты. Например, никто ж не знает, сколько избирателей скрывают территории «ЛНР» и «ДНР».
Электоральные султанаты — термин, применяемый к субъектам Российской Федерации, которые регулярно дают неестественно высокие результаты по явке и проценту голосов, поданных за партию власти и её кандидатов. Обычно к ним относят субъекты Северного Кавказа, Татарстан с Башкортостаном, Тыву, Кузбасс, Мордовию и некоторые другие регионы.
Смотрите: у нас есть три условно оппозиционных кандидата [Николай Харитонов, Леонид Слуцкий и Владислав Даванков]. Если каждый из них наберёт по 5%, Путину остаётся 85%. Вроде всё складывается, но есть ещё и пятый кандидат, «Н.Д.» [недействительные бюллетени]. Обычно он набирает где-то 1,5%, но где гарантия, что в этот раз не наберёт больше? Предпосылки для этого есть, и 80% теоретически могут не получиться.
Это, кстати, объясняет и почему не допустили Надеждина. Он вполне мог набрать 10–15% голосов. С учётом Слуцкого и Харитонова — особенно Харитонова, потому что есть упёртые пенсионеры, которые всегда проголосуют за любого коммуниста — вожделенные 80% бы не получились. Теперь же, если всё правильно организовать, то можно обеспечить 80% для Путина.
Сбор подписей в поддержку Владимира Путина
Фото: штаб Путина
90% уже нельзя, это совсем будет Чечня. Тут мне вспоминается советский анекдот про встречу Хрущёва с доярками. Никита Сергеевич требует от них, чтобы советские коровы давали в среднем не по семь, а хотя бы десять литров молока, а те ему отвечают: «Никита Сергеевич, мы-то сможем, но это совсем вода будет».
