Весной 1997 года Немцов переезжает в Москву на пике известности и как наиболее вероятный преемник Ельцина на президентских выборах в 2000 году. Он популярнее и генерала Лебедя, и мэра Москвы Лужкова.
В марте 1997 года Немцов перешел на работу в Москву и уехал из Нижнего. Когда он приехал в Москву, у него был колоссальный рейтинг, огромный потенциал. Но он не понравился нашим телевизионным олигархам — Березовскому и прежде всего Гусинскому. Гусинский считал, что ему не надо было приезжать, что это ошибка, и стал вести активную кампанию дискредитации Бориса. Он этого не скрывал, и это началось практически с марта.
Фрагмент интервью Альфреда Коха
© Tvindie film production
Цеплялись за все. За белые штаны, например. Помните эту историю? Эпизод, не стоящий выеденного яйца. Приехал президент Азербайджана Гейдар Алиев, и кто-то срочно должен был его встречать в аэропорту. Борис совершенно не предполагал, что это придется делать именно ему. Он ехал на работу, в обычной одежде, casual, и в том числе в светлых брюках. А ему позвонили в машину и сказали, что нужно развернуться и срочно ехать встречать Алиева во Внуково-2. Он развернулся и поехал, а штаны — уж какие на нем были, такие и были. Но НТВ из этого сделало целое шоу и крутило без остановок целые сутки: какой дурак Немцов, приперся на протокольную встречу в белых штанах, павлин, и так далее. По существу, к нему придраться было не за что, и они цеплялись за такие вещи, которые содержательно никакого значения не имеют, а электорально и пиарно бьют по человеку серьезно.
Лето 1997 года. Первый вице-премьер Борис Немцов встречает в аэропорту Внуково президента Азербайджана Гейдара Алиева
YouTube
Олигархи боялись силовиков и дружили по принципу «против кого дружите». Гусинский конкретно боялся Коржакова, который его ненавидел и старался извести. Но нас они своими союзниками или коллегами не считали. У Березовского и Гусинского до самого конца, пока Путин с ними не разобрался, была концепция, что правительство — это функция крупного капитала: что мы вам скажем, то вы и будете делать. Когда мы им говорили, что это ошибка и мы так не будем делать, они говорили, что если вы не будете, то мы вас уберем и поставим тех, кто будет. Гусинский мне прямо говорил, что скамейка запасных у них длинная и таких чубайсов, уж не говоря о кохах, найдется с десяток. Дедушка у нас в кармане, мы его контролируем, апелляции к дедушке абсолютно бессмысленны.
Когда Немцов переехал в Москву, он сначала жил у меня, где-то месяц. Он жил в комнате моей старшей дочери, а она переехала в комнату к младшей дочери. В обычном сталинском доме, без охраны, без консьержа; жена моя стирает ему трусы, носки и рубашки, и никаких проблем. А по вечерам мы ходили в соседний ресторан и пили водку. Потом ему дали служебную дачу в Архангельском, и он жил на даче.
Фрагмент интервью Альфреда Коха
© Tvindie film production
Год он прожил в Москве, а квартиру ему так и не дали. Приходит он как-то к Ельцину, а Ельцин его между делом спрашивает: «А вы где живете?» Боря говорит: «На даче». «А квартира?» — «А квартиры до сих пор нет». — «А что такое?» — «Лужков не прописывает». И тогда Ельцин снимает трубку, звонит Лужкову и говорит одну фразу: «Вот тут у меня Немцов сидит». С той стороны провода, видимо, отвечают: ну и что, ну и пусть сидит. И Ельцин говорит: «Вы, Юрий Михайлович, мелко работаете. Мелко». И положил трубку. На следующий день Немцова прописали.
Весной 2003 года лидер СПС Борис Немцов приглашает Коха возглавить штаб партии на выборах в Думу. Однако их позиции резко осложняются после ареста Ходорковского.
Апрель 2003 года, я лежу, болею воспалением легких. Все плохо. Анализы говорят, что у меня туберкулез. Бросил курить от страха. И в этот момент нарисовывается Борис Ефимович. Приезжает ко мне на дачу. Начальником штаба СПС тогда был Ильдар Янбухтин, и он вдруг в самый патетический момент ушел в «Единую Россию». А Боря уже набрал большой бюджет, фандрайзинг у него был очень серьезный — Боря вообще был очень хорошим фандрайзером. И он позвал меня. А я до этого в жизни никогда никакими избирательными кампаниями не руководил, и у меня было очень поверхностное представление о том, как это делать. Но он очень меня уговаривал, и я согласился.
Мы поняли, что нам ничего не светит, и дали волю собственным чувствам. Как говорится, правду говорить легко и приятно. И Боря отвязался.
Кампания началась после майских праздников. Все у нас шло неплохо, и мы даже уговорили Чубайса включиться и войти в список под первым номером. Он же сначала не хотел. Было много шероховатостей, но в целом все шло нормально, мы должны были преодолеть пятипроцентный барьер. У нас была своя медийная программа, мы оплатили все эфиры и материалы. Все шло хорошо. И тут в конце октября арестовывают Ходорковского. C утра, когда арестовали Ходорковского, Чубайс приехал на работу в РАО [«ЕЭС России», энергетический холдинг], а там уже сидел Сечин. Чубайс потом поехал на заседание РСПП, а там уже стояли камеры от Лесина и Добродеева. Лесин и Добродеев оба звонили Чубайсу, чтобы он высказался в поддержку Ходорковского. И когда заседание РСПП закончилось, все олигархи подтолкнули Чубайса: мол, иди скажи от нас про Ходорковского. И он, не успев ни со мной, ни с Борисом согласовать позицию, сказал то, что сказал: власть должна ответить нам, зачем она это делает, на каком основании, немедленно выпустите, в таком духе.
Конечно, мы бы его поддержали. Хотя мы отдавали себе отчет, что это сильно скажется на наших электоральных результатах. Но что его вели к этой камере, мне кажется, очевидно.
На следующий день выступление Путина: «прекратите истерику». А после этого мне по очереди звонят сначала Лесин, министр печати, потом Эрнст, Кулистиков и Добродеев — и все говорят, что все наши планы, все эфиры, все запланированные интервью, включая даже наше участие в «Что? Где? Когда?» и «Пока все дома» с Чубайсом, все это отменяется, ничего не будет. И это в самый ответственный момент избирательной кампании, когда надо закреплять рейтинг.
Фрагмент интервью Альфреда Коха
© Tvindie film production
Мы смотрели на ситуацию достаточно прагматично. Мы видели тренд: люди поддержат того, кого поддержит Путин; прямая, открытая критика Путина ведет к потере рейтинга. Поэтому надо заявлять свою позицию, но так, чтобы она не смотрелась как фронда по отношению к действующему президенту. Потому что, объективно говоря, тогда Путин был на коне. И люди, в том числе и достаточно демократических убеждений, были скорее за Путина, чем за СПС. Путин, кстати, это понимал и категорически избегал ассоциаций с СПС (в отличие от выборов 1999 года). Нам было очень тяжело добиться его расположения, и мы его так и не добились, хотя были постоянные попытки организовать какую-нибудь встречу Чубайса с Путиным под камеру. Чубайс подгадал открытие какого-то очередного агрегата ГЭС в Сибири, Богучанской, кажется. Путин поехал ее открывать, но камеры стояли так, что Чубайс ни разу не попал с ним в один кадр.
Боря все время хотел отвязаться, но мы висели у него на руках, и он сам понимал, что не надо, не надо, не надо: если мы хотим добиться пятипроцентного результата, нужно действовать в рамках этой странной зависимости от Путина, хотя между собой мы, конечно, прекрасно понимали, куда это все идет. А после ареста Ходорковского, когда мы поняли, что нас выдернули из розетки, мы пошли в отвязку. Мы поняли, что нам ничего не светит, и дали волю собственным чувствам. Как говорится, правду говорить легко и приятно. И Боря отвязался.
Пятипроцентный барьер мы не преодолели.
В августе 2010 года Борис Немцов, Альфред Кох и Илья Яшин совершают восхождение на Эльбрус.
— Мог бы Немцов быть президентом?
Вы знаете, в тот момент своей биографии, когда Немцов был ближе всего к этой цели, я думаю, он бы был плохим президентом. Он был молодым, неопытным, горячим, взрывным, слишком самонадеянным. Но когда он был дальше всего от этой цели, а именно в конце своей жизни, если бы он им стал, он был бы очень хорошим президентом. Так несправедливо устроена жизнь.
Я знаю людей, которые пережили еще бόльшие падения, чем Немцов. Например, Горбачев. Например, Гайдар. Горбачев, по-моему, очень достойно пережил. Гайдар как-то потерялся в конце, мне кажется, начал пить. Немцов пережил очень своеобразно. Он нашел свое новое воплощение. Стал уличным политиком. Его окружали люди совершенно другого поколения. Он был такой неунывающий молодой парень. Научился после пятидесяти плавать на доске с парусом [кайте]. Психологически, конечно, Боря был очень сильным человеком. Очень. Он никогда не отчаивался, всегда был весел. Нравился женщинам и знал, что нравится женщинам. У него всегда была масса увлечений. Он был очень самодостаточный человек. Карьера была для него не главной в жизни.
Боря был физически очень крепкий человек, один из самых сильных людей, которых я знал. У него было атлетическое телосложение, и он выдерживал очень серьезные физические нагрузки. Летом 2010 года мы вместе с ним и с Яшиным ходили на Эльбрус. Это непростое занятие, 5642 метра, по-моему. Там кислородное голодание, и нужны серьезные волевые характеристики, чтобы туда подняться. И мы поднялись. Это дорогого стоит, особенно если учесть, что мы не профессиональные альпинисты. Это был первый наш опыт.
Боря установил на вершине флаг «Россия без Путина». Точнее, развернул — устанавливать его там негде, для этого нужно было с собой древко тащить, а древка у нас с собой не было. Мы этот флаг сфотографировали — оранжевый флаг «Солидарности».
Август 2010 года. Борис Немцов на Эльбрусе
Фото предоставлено Ильей Яшиным
Там был, кстати, смешной эпизод. Мы вернулись из штурмового лагеря вниз, в базовый лагерь, а туда как раз на подъем пришла какая-то кисловодская группа альпинистов, которую спонсировало местное отделение «Единой России». И они шли на вершину Эльбруса, чтобы водрузить там флаг «Единой России». Мы сели с ними вечерком за ужином. Они спрашивали нас о трудностях маршрута, мы рассказывали о своих переживаниях. Обычная такая альпинистская болтовня. И мы поняли, что это реально профессиональные ребята, которые занимаются альпинизмом. Их просто наняли для того, чтобы они там установили флаг. И никакого отношения к «Единой России» они не имели — им дай флаг «Солидарности» или КПРФ, они и его поставят. Они любят подниматься в горы, и им нужно было, чтобы кто-то профинансировал их экспедицию: купил билеты, провиант и так далее. Им это все профинансировали, и они потащили этот флаг. Оказались абсолютно нормальные ребята. Фотографировались с нами; в общем, было такое братание двух партийных делегаций. Только мы были не профессионалы и шли не по найму.
Весной 2014 года, опасаясь ареста, Немцов уезжает в Израиль, но потом возвращается в Россию.
Последние несколько месяцев перед смертью Боря все время говорил о том, что атмосфера очень плохая и ему страшно. Он даже в Израиль уехал и пытался осесть там. Он боялся, что его посадят. Было сочетание нескольких факторов. Он сказал эту знаменитую фразу, что «Путин — ***». Это пошло по интернету. Депутаты стали писать в Генеральную прокуратуру просьбы возбудить уголовное дело. И, по мнению Бориса и его адвоката Вадима Прохорова, там состав был точная уголовка: оскорбление с конкретной перспективой тюрьмы. Комар носа не подточит: вот видеозапись, вот оскорбление, двух мнений быть не может. Реально можно было посадить, это не мифические деньги «Кировлеса», которые украл Навальный. И он уехал в Израиль. А потом сорвался — после того, как Ксения Собчак написала в твиттере, что Немцов эмигрировал и уже не вернется. Я просто лично знаю, как Борис на это отреагировал. Он все бросил и поехал в Москву.