В конце мая в международном деловом сообществе разгорелся острый интеллектуальный скандал. И вызвала его на удивление не утечка секретной информации из недр Госдепа, а научная монография французского экономиста Томаса Пикетти «Капитал в XXI веке». Книга поступила в продажу в США в апреле 2014 года, и за первые недели этот многостраничный труд стал бестселлером общественно-политической литературы – на сегодня продано 200 тысяч экземпляров. На прошлой неделе не только высоколобые бизнес-издания, но и таблоиды пестрили заголовками: «Пикеттимания: почему Америку лихорадит от неравенства?», «Придираясь к Пикетти», «"Пузырь Пикетти" – не просто болтовня», «Суть скандала вокруг Пикетти», – при этом одни обвиняют француза в подтасовке фактов, другие провозглашают книгу публицистической сенсацией XXI века.
Отчасти причина ажиотажа ясна уже из названия: книга явно отсылает к Марксу и во многом наследует его аргументам и основной идее: в XX веке во всем мире чудовищно обострилось неравенство; труд приносит людям все меньший доход, в то время как рантье и спекулянты с легкостью приумножают миллионы на ценных бумагах. Тезис лег на благодатную почву – в этом году неравенство стало одной из главных тем Всемирного экономического форума в Давосе, о росте пропасти между богатыми и бедными регулярно сообщают статистические ведомства и исследователи развитых и развивающихся стран. Той же проблеме этой весной посвятил свою речь перед конгрессом Барак Обама: «Редко, когда корпоративные прибыли и цены на акции были выше, чем сегодня, после четырех лет экономического роста. И у тех, кто наверху, дела никогда не шли так хорошо. Но средняя заработная плата практически не изменилась. Неравенство усугубляется. Вертикальная мобильность застопорилась». Неудивительно, что книгу Пикетти похвалили и Обама, и директор-распорядитель МВФ Кристин Лагард.
Пикетти утверждает, что 10 лет собирал данные в доказательство своего главного тезиса – что всю историю цивилизованного общества неравенство в доходах устойчиво росло, с перерывом лишь на две мировые войны и восстановительный период. Все это время рост прибыли от владения капиталом превосходил мировой ВВП, а значит, и рост заработных плат.
Прибыльность капитала и мировой ВВП до 2100 года
Источник: New York Times
«Когда возврат на капитал превосходит рост экономики и зарплат, – как это было в XIX веке и, кажется, будет и в XXI, – капитализм автоматически генерирует произвольное и неустойчивое неравенство, которое радикально подрывает ценности меритократии [власти, основанной на заслугах], на которых стоит демократическое общество», – заявляет Пикетти. Эту несправедливость невозможно преодолеть без радикальных экономических решений. Он предлагает ввести глобальный прогрессивный налог на капитал: увеличить верхнюю ставку налога на доходы до 80%, налога на богатство – до 2%. На самом деле такие попытки в мире уже предпринимались. Например, во Франции в 2012 году 8010 домохозяйств заплатили в виде налогов более 100% от своего совокупного дохода (хотя ставка налога на капитал была «всего» 1,5%, а максимальная ставка подоходного налога – 45%).
Редактор Financial Times Крис Джилес обнаружил в книге Пикетти многочисленные спекуляции и неточности. К примеру, данные по распределению богатства в Швеции, Франции и Великобритании Пикетти выдает за общеевропейские, хотя, скажем, для Великобритании они совсем не верны. В то же время Пол Кругман – лауреат Нобелевской премии по экономике 2008 года и профессор Принстона – коллегу горячо поддержал. Он жалуется, что уже два десятилетия бьется над проблемой растущего неравенства и лишь сейчас обрел единомышленника.
Чтобы рассудить споры о «дутой» или подлинной сенсации, Slon собрал мысли о нашумевшей книге главных столпов современной экономической мысли.
Роберт Шиллер,
нобелевский лауреат по экономике 2013 года, профессор Йельского университета
«Катастрофа, о которой идет речь, – возвращение к уровню неравенства, невиданному с конца XIX – начала XX века, – прекрасно описана в книге Пикетти. Ничтожное меньшинство становится сверхбогатым, причем не потому, что эти люди умнее других или прилагают больше усилий, а потому, что основополагающие экономические силы распределяют доходы крайне причудливо и капризно».
Но, соглашаясь с посылом Пикетти, Шиллер критикует предлагаемые им меры:
«Чтобы быть по-настоящему эффективным, увеличенный налог на роскошь, который в первую очередь ударит по высокомобильным пенсионерам и другим обеспеченным людям, должен стать международным. В противном случае богачи попросту эмигрируют в страны с низкими налогами. А непопулярность налога на роскошь препятствует глобальному сотрудничеству. Так, Финляндия ввела налог на роскошь, но была вынуждена его снизить – так же как и Австрия, Дания, Германия, Швеция и Испания».
Шиллер уверен, что от вопиющего роста неравенства мир спасет новая, хорошо отрегулированная финансовая система с частным или государственным страхованием – она не позволит раздуваться пузырям, из-за которых многие сейчас теряют последние сбережения:
«Я куда больше верю в мой план борьбы с катастрофическим неравенством, чем Пикетти в свой».
Кеннет Рогофф,
профессор Гарвардского университета, главный экономист МВФ в 2001–2003 годах
«Читая новую книгу Томаса Пикетти, уже так сильно повлиявшую на умы, можно сделать вывод, что в мире не было столько неравенства со времен баронов-разбойников и королей. Но, утверждая, что капитализм несправедлив, Пикетти обращает внимание на растущее неравенство в богатых странах и не замечает, что в то же самое время миллионы людей из развивающихся стран вырвались из бедности».
Пытаясь разобраться в причинах проблемы, Рогофф размышляет:
«Eсли основной причиной [усугубления неравенства] является массовый приток азиатского труда на глобализованные товарные рынки, то модель роста, выдвинутая лауреатом Нобелевской премии экономистом Робертом Солоу, предполагает, что в итоге акционерный капитал отрегулируется, а ставка заработной платы вырастет. Уходы на пенсию из-за старения рабочей силы в конце концов также запустят рост заработной платы. С другой стороны, если доля труда в доходе падает из-за неумолимого роста автоматизации, понижающее давление на эту долю сохранится, как я говорил несколько лет назад в контексте рассмотрения проблемы искусственного интеллекта».
Меры устранения неравенства по Пикетти утопичны, считает Рогофф. Сам же он ратует скорее за повышение налогов на потребление, а не на доходы: чуть более высокий налог на собственность стал бы «гораздо более простым и эффективным способом собирать налоги, не затрагивая накопление богатств».
Лоуренс Саммерс,
профессор Гарвардского университета, министр финансов США в 1999–2001 годах
«В каждой области знаний прогресс идет от простых абстрактных парадигм, которые в дальнейшем и определяют ход мысли – как, например, теория эволюции Дарвина, теория сравнительных преимуществ Рикардо или концепция совокупного спроса Кейнса», – напоминает Саммерс, ставя в один ряд с великими и Пикетти.
«Так почему же трудовой доход верхнего 1% вырос так резко по отношению к доходу всех остальных? Никто на самом деле не знает, – задается вопросом Саммерс и тут же отвечает на него: залог успеха – в правильном выборе отрасли. – У ног Джобса немедленно оказался мировой рынок, а также огромный потенциал для воплощения своих инноваций с очень низкими затратами, так что он был в состоянии капитализировать их гораздо больше, чем, например, Истмэн [основатель компании Eastman Kodak]».
Саммерс считает, что с развитием онлайн-образования следующими на резкий рост богатства могут претендовать преподаватели. Как и остальные, он предлагает свой рецепт борьбы с несправедливостью в распределении богатства:
«Помимо налогообложения <...> проще повысить доходы среднего класса и сделать более трудным накопление огромных состояний. <...> Примеры включают более энергичное исполнение антимонопольного законодательства, сокращение чрезмерной защиты интеллектуальной собственности в тех случаях, когда эффекты стимулирования малы, а монопольная рента высока, большее поощрение опционных схем для рабочих (это даст им долю в накоплении богатства), увеличение инвестиций государственных пенсионных ресурсов в более рискованные высокодоходные активы».
