Воины одной из частей 20-й армии ведут бой на берегу Днепра, западнее Дорогобужа, Смоленская область. Фото: wikipedia.org
Голубков: Что вы? Что вы? Она жена товарища министра Корзухина! Она не отдает себе отчета в том, что говорит!
Хлудов: Это хорошо, потому что когда у нас отдавая отчет говорят, ни слова правды не добьешься.
Михаил Булгаков, «Бег»
14 октября 1941 года Верховное командование вермахта объявило: «Четыре советские армии в составе 40 стрелковых и 10 танковых дивизий, окруженные в районе Вязьмы, или полностью уничтожены, или полностью пленены». Немцы почти не преувеличили свой успех, который сам по себе был лишь частью той страшной катастрофы, которая обрушила сразу три советских фронта в эти дни.
30 сентября вермахт начал операцию по захвату Москвы под кодовым названием «Тайфун». Через две недели можно было подводить предварительные итоги. К началу наступления в составе наших Западного, Резервного и Брянского фронтов имелось 95 дивизий — 64 из них попали в окружение. Там же оказались 11 танковых бригад из 13, 50 артиллерийских полков Резерва главного командования (РГК) из 64, штабы семи армий из 15.
Если три армии Брянского фронта, потеряв до 90% личного состава и почти всю технику, сумели в итоге прорваться, то из Вяземского котла (36 стрелковых дивизий, 9 танковых бригад и 31 артиллерийский полк РГК) удалось выйти считанным тысячам людей. В плен там попало порядка 650 тысяч человек, включая трех командующих армиями, четвертый погиб.
В целом из 1,25 млн солдат и офицеров трех фронтов миллион был за эти две недели потерян. В обороне советских войск зияла брешь шириной до 500 км, закрыть которую было нечем. Это поражение по своим масштабам и темпам превзошло и разгром Западного фронта в Белоруссии летом 1941-го, и гибель Юго-Западного фронта в сентябре. Это была самая тяжелая катастрофа Красной армии за всю войну, которая, как многие тогда полагали, подошла к своему логическому концу — мир замер в ожидании падения Москвы и окончательного краха СССР.
И все это немецкая группа армий «Центр» сумела сотворить, имея вполне умеренное — полуторное — превосходство в силах над тремя нашими фронтами. На вопрос, как же так получилось, их командующие после войны дали однозначный ответ: виновата Ставка, а конкретно Сталин и его тогдашняя правая рука, начальник Генштаба маршал Шапошников. Мы, мол, еще 3 и 4 октября обращались с просьбой разрешить отход на тыловые оборонительные рубежи, а нам по неведомыми причинам (читай, из-за вопиющей некомпетентности Верховного) отказали, время было преступно упущено — вот и результат…
Пока военные архивы были закрыты, именно так историки все и объясняли. А потом архивы открыли, и выяснилось, что генералы в своих мемуарах не рассказали нам самого интересного.
