Акция протеста с большим сине-желтым флагом у советского мемориала в Тиргартене, 77-я годовщина освобождения от национал-социализма, Берлин, 8 мая 2022 года. Фото: IMAGO / Bernd Elmenthaler
Торжества по поводу дня Победы после 2022 года обозначают еще более глубокий раскол между бывшими союзниками по Второй мировой войне. Представители России и стран Запада избегают любого появления вместе по этому поводу, как будто они отмечают два разных праздника.
История появления двух разных дней в Европе для празднования окончания Второй мировой войны хорошо известна и вряд ли нуждается в повторении. Тогда наличие двух дат, 8 мая для Западной Европы и 9 мая для Советского Союза, само по себе не выглядело заведомо проблематичным. В конце концов, каждый имеет право на свою интерпретацию событий, случившихся при подписании капитуляции Германии в мае 1945 года, никто не обязан ни с кем согласовывать календарь национальных праздников, а огромный и бесспорный вклад советской армии в победу делал любые споры из-за правильности той или иной даты заранее неуместными.
Холодная война, начавшаяся почти сразу после окончания Второй мировой, не располагала к историческим уточнениям. Распад Советского Союза в 1991 году произошел в момент, когда страница большой войны в Европе считалась на Западе, в сущности, перевернутой, а страны, чьи армии сражались когда-то друг против друга, давно помирились и, более того, объединились в ЕС, чтобы этот ужас больше не повторился. Именно ЕС стал центром притяжения для бывших участников Варшавского договора и некоторых бывших союзных республик, согласившихся с установкой на мирное решение любых проблем между государствами с демократическим устройством и с невозможностью применения военной силы. Возможно, с этого момента начался раскол, который достиг кульминации сегодня. Потерпев поражение в холодной войне, Россия стала искать опору в ореоле воинской славы прошлых лет, сочетая сознательный манипулятивный выбор элит и бессознательные душевные порывы значительной части населения.
Легко вспомнить, что организаторы торжеств 9 мая в постсоветской России очень искали международного участия, и российская дипломатия прикладывала значительные усилия, чтобы обеспечить присутствие на трибунах зарубежных гостей, особенно лидеров Запада, особенно в юбилейные 1995 и 2005 годы. Никаких возражений, впрочем, со стороны приглашенных это не встречало. Некоторый избыток милитаристского духа, явленный во время парадов, списывался на причуды общественного мнения в России, якобы нуждавшегося в психологической компенсации после травмы 1990х годов, и высокие гости совершали необходимый жест вежливости, не углубляясь в суть праздничных церемоний. Предполагалось, что естественный ход событий приведет Россию к той же иерархии ценностей, которая давно установилась в ЕС, и 8 и 9 мая превратятся в некий единый европейский день памяти погибших и предупреждения живущим. Но случилось иначе.
