Канг Кек Иеу, 3 февраля 2012 года
Wikipedia.org / Extraordinary Chambers in the Courts of Cambodia
За день до освобождения Франсуа Бизо разрешили устроить небольшую прощальную вечеринку для товарищей по заключению. Вместе с надзирателем француз отправился в одну из соседних деревень. Там они купили несколько десятков куриц, из которых потом сварили суп. За роскошной трапезой закованные в кандалы сокамерники попросили Бизо об одном — чтобы тот не забывал их.
Спустя 38 лет Франсуа поднялся за кафедру и объяснил, что хочет дать показания по делу начальника камбоджийской тюрьмы, где провел три месяца, не только от своего лица, но и от лица тысяч людей, которые — в отличие от него — навсегда сгинули в джунглях.
Хрупкий пожилой мужчина на скамье подсудимых сам по себе не внушал страха и казался скорее жалким, чем грозным. Тем не менее его вина в организации геноцида и массовых убийствах не вызывала сомнений. Процесс над ним, начавшийся в апреле 2009 года в Пномпене, касался не только одного преступника и его конкретных действий, но и человеческой природы в целом.
В 1970-х Канг Кек Иеу по прозвищу Товарищ Дуч (Дуть, Дач) специализировался на допросе заключенных, которых красные кхмеры считали предателями «правильной» идеологии или шпионами. Сначала он руководил небольшим тюремным лагерем М-13, где содержался и Бизо. Затем — тюрьмой Туольсленг в столице Камбоджи, где с 1975-го по 1979-й погибли больше 18 тысяч человек. Самого Дуча обвинили в убийстве 12 273 узников.
Юристы, психиатры и антропологи долгое время пытались разобраться, что подтолкнуло Иеу и тысячи других участников радикального коммунистического движения к жестоким расправам и массовому уничтожению. От перечисления личных характеристик обвиняемого суд — в том числе и благодаря показаниям Франсуа Бизо — естественным образом перешел к рассуждениям о том, почему некоторые люди творят подобное зло.
Темы, которые занимали философов со времен процессов над нацистскими преступниками, получили новое развитие. Сторонники предложенной Ханной Арендт концепции банальности зла дискутировали с теми, кто считал Товарища Дуча и его подручных бесчеловечными монстрами.
Адвокат обвиняемого Франсуа Ру построил защиту на том, что его клиент был одновременно участником и жертвой режима. Попав в структуру, основанную на паранойе и насилии, Дуч якобы оказался практически обречен совершить то, в чем его обвиняли. Теперь убийца раскаялся, сотрудничал со следствием и рассказал семьям жертв все, что знал о судьбах их родных. Интерпретируя зло как социальный феномен, Ру уверял, что Дуч исправился, и призывал суд интегрировать его обратно в общество.
Показания Бизо лишь подчеркнули, что на кону стоит нечто большее, чем определение степени вины одного человека в преступлениях режима.
«Я не могу избавиться от ощущения, что то, что преступления, которые совершил он, могли бы совершить многие другие, — заключил свидетель. — В основании моей трагедии лежит осознание неоднозначных характеристик, из которых формируется наша человечность».
Больше всего в показаниях Бизо удивила эмпатия, которую он проявил к своему бывшему надзирателю. Француз согласился, что простить Дуча за совершенные им злодеяния невозможно, но отметил, что было бы неправильно демонизировать подсудимого. Важно признать в нем не существо из другого измерения, а представителя того же вида, что и жертвы с обвинителями. Признать даже не банальность, как призывала Арендт относительно Адольфа Эйхмана, а его человечность.
Канг Кек Иеу, также известный как Дуч, в последний день апелляционного слушания в Палате Верховного суда по делу 001, 30 марта 2011 года
Wikipedia.org / Extraordinary Chambers in the Courts of Cambodia
