Палех. Из Альбома «Сын России». Художники: Олег Ан, Борис и Калерия Кукулиевы. 1982 год, издательство «Молодая гвардия».. К тексту эта фотография почти не имеет отношения, но зато показывает разнообразие трансформаций, которые претерпевала идея Русского Бога

Палех. Из Альбома «Сын России». Художники: Олег Ан, Борис и Калерия Кукулиевы. 1982 год, издательство «Молодая гвардия».. К тексту эта фотография почти не имеет отношения, но зато показывает разнообразие трансформаций, которые претерпевала идея Русского Бога

…Чтоб с трепетом сказать иноплеменник мог:

«Язы́ки, ведайте: велик Российский Бог!»

(Из трагедии Владислава Озерова «Димитрий Донской» (1807))

***

Бог метелей, бог ухабов,

Бог мучительных дорог,

Станций — тараканьих штабов,

Вот он, вот он Русский Бог.

Бог голодных, бог холодных,

Нищих вдоль и поперек,

Бог имений недоходных,

Вот он, вот он Русский Бог.

(из стихотворения П.А. Вяземского «Русский Бог» (1828))

Русский Бог — именно так, с обеих заглавных букв, писали это словосочетание до революции, потом, после революции, все заглавные буквы заменяли на прописные, а сейчас, когда снова вернулась мода на эту идиому, стали писать совсем уж нелепо — русский Бог.

История идиомы, ставшей символом русского патриотического духа, величия русского государства и его военного торжества, а так же, разумеется, его мессианской избранности, очень непростая и крайне любопытная. Что и не удивительно, в конце концов, речь идет о базовых понятиях — Боге и России, об их сопряжении и столкновении.

А начинается все со святого Николая. Напомним, что в России, особенно в народе, он почитался выше других святых, практически вровень с Богородицей и Христом, оттого иностранцы, путаясь, часто его и называли «Русским Богом Николой». Именно в этом значении словосочетание Русский Бог и появляется в разных произведениях XV-XVII веков. То половецкого пленника, отпущенного киевлянином под поруку святого Николая с обещанием выплатить выкуп, строго отчитывают родственники: «Кто тако безуменъ якоже ты? …великъ есть б о г ъ р у с с к i й и дивна чюдеса творить» ( «Чуде святого Николы о половчине»), то тонущий татарин взывает к Николе: «Русский Бог Миколка, спаси нас!». Или, например, в «Летописи московской» Мартина Бера 1612 г. говорится о некоем австрийце (Генрихе Канельсене), который «в правление Бориса Годунова приехал в Москву… перекрестился, отрекся от своего Бога, которого из детства исповедовал… и поклонился Русскому Богу Николаю. Б.А. Успенский, который подробно разбирает культ святого Николая в блестящей книге »Филологические разыскания в области славянских древностей (Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского)«, кроме вышеперечисленных приводит и очень любопытный пример из немецкой сатиры на Ивана Грозного (1571 г.):

Он совершенно одержим дьяволом

И совершенно позабыл своего бога Николая,

Он такой ужасный тиран,

Что это невозможно выразить.