Aleksander Polyakov / Global Look Press

C первых дней российской «спецоперации» в Украине из Москвы, Петербурга и других больших городов за границу хлынул поток квалифицированных специалистов. И если весной власти демонстрировали снисходительное отношение к происходящему, сейчас официальная риторика в адрес эмигрантов звучит угрожающе (чего стоит заявление спикера Госдумы Вячеслава Володина о «предателях, уехавших в теплые страны»). Сколько людей уехало из России за последнее десятилетие, каковы достоверные оценки свежей волны российской эмиграции, как она влияет на экономическое развитие и в чем ее принципиальное отличие от предыдущих волн — обо всем этом «Деньги» поговорили с одним из ведущих демографов страны Михаилом Денисенко, возглавляющим профильный институт в Высшей школе экономики.

— Весной организация ОК Russians опубликовала исследование об уехавших из России после 24 февраля. В нем говорилось, что за первые недели страну покинуло порядка 300 тысяч человек. Главными направлениями для миграции стали Армения, Грузия и Турция. Причем количество уехавших в Грузию только в первую неделю оценивается в 25 тысяч человек. Как вы считаете, насколько эти цифры реалистичны?

— Здесь, конечно, важно понимать, о чем мы говорим. Одно дело — выезд, другое — эмиграция.

В классическом понимании эмиграция — это смена постоянного места жительства. То есть если мы совершаем туристическую поездку, если едем в гости или командировку на два месяца, то такие поездки предполагают возвращение. В первые недели после 24 февраля во многом была не эмиграция, а паника. И часть тех, кто тогда уехал, уже вернулась.

Что касается цифр, которые вы привели, то тут очень важно понимать их источники и то, как эти источники используются. Часто они используются некорректно, и как раз данные о выезде за рубеж трактуют как данные о миграции.

— В таком случае на какие источники важно ориентироваться при анализе данных об эмиграции?

— В России эти данные собирает главное управление по вопросам миграции МВД, Росстат и Федеральная пограничная служба. Сюда же можно добавить Минобразование, которое собирает информацию о переезде студентов, и Минтруд, где есть данные о переезде с целью работы. Причем эти источники могут друг другу противоречить. И не только в России, но и в других странах.

Сложность сбора данных о миграции заключается в том, что при этом процессе взаимодействуют разные территории. Соответственно, статистику собирает каждая из сторон. И в итоге часто получается, что система подсчетов и определение мигранта в одной принимающей стране не соответствует понятию мигранта в стране, откуда он приехал. Это приводит к разным количественным оценкам. Например, в России в число прибывших и выбывших включаются как иностранцы, так и граждане РФ. Если же мы возьмем американскую статистику, то там ведется подсчет только тех, кто получил ВНЖ или визу, то есть граждане иностранных государств. В Германии также четко разводят прибывших или выбывших, соответственно граждан Германии и граждан других стран.

Есть и другая причина разницы в данных. Мы знаем, что россиянин, уехавший из страны, например в Германию, Израиль или Штаты, может не сняться с учета в России, где у него остается квартира или даже удаленная работа и свой бизнес. То есть российская статистика его не учитывает, тогда как в той же Германии или Штатах он попадает в число мигрантов и может даже иметь соответствующий статус.

Я также сталкивался с тем, что мои студенты, коллеги или же журналисты, которые занимаются миграцией, отмечали увеличение оттока из России и спрашивали меня, говорит ли это об увеличении миграции. При анализе данных оказывалось, что отток увеличился, допустим, в Узбекистан и Кыргызстан, и подобного рода динамика может быть связана с особенностями статистического учета. При приезде иностранца в Россию его обязательно ставят на учет или регистрируют с указанием времени, на которое он прибыл в страну. То есть если в Россию одновременно приехало, скажем, много граждан Узбекистана сроком на шесть месяцев, то по истечении этого срока они автоматически снимаются с учета. И в статистике фиксируется большой отток людей, хотя на самом деле они могли остаться в стране.

Поэтому при анализе миграции в России или международной миграции я скорее ориентируюсь на данные других стран. Не только потому, что российские данные не точные, но и потому, что мигранты лучше учитываются в стране или регионе прибытия.

— Если мы вернемся к цифрам OK Russians, как можно их проанализировать?

— Я не могу точно оценить природу этих цифр. Но если мы говорим о новой волне эмиграции, то, безусловно, она есть. Например, у меня уехали три аспиранта. Конечно, кто-то из них уже планировал переезд, а сложившаяся ситуация его просто ускорила. Но если говорить о той статистике, которой мы сейчас располагаем, то она пока этого не отображает.

Точнее, признаки этой волны есть, но большинство стран пока что не предоставили информацию о притоке мигрантов, потому что у всех разный режим работы. И если мы возьмем цифры за февраль, то они включают и турпоездки, и посещение родственников. Даже если мы возьмем ту же Грузию, то в прошлом году в феврале и марте въездов из России было больше, чем в этом. Почему? Тогда Грузия была одним из немногих открытых туристических направлений.

Безусловно, после 24 февраля произошел ряд интересных изменений. Традиционно популярными направлениями для миграции среди россиян были Западная Европа, Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия. А после февраля мы увидели два новых потока. Это другие страны дальнего зарубежья — Турция, ОАЭ, возможно еще Таиланд и Египет. Судя по всем признакам, эти поездки не носили рекреационного характера. Второе новое направление — это страны СНГ. Часть этого потока была транзитной, часть вернулась обратно, точные цифры мы оценить пока что не можем. Но часть задержалась в этих странах. Например, мы видим, что в Узбекистане за это время появился специальный хаб для айтишников, где за короткий срок появилось несколько тысяч программистов из России и Беларуси, а в Казахстане в университеты устроились работать российские профессора. Это, конечно, интересный феномен.

Источники: OK Russians, российские СМИ

— Может быть, у каких-то стран уже есть надежная статистика об иммигрантах из России?