Владимир Путин и Сергей Собянин
Kremlin.ru
На днях агентство Bloomberg сообщило, что правительству России был представлен закрытый доклад о влиянии санкций на экономику. Прогнозы в этом отчете далеки от оптимистичных заявлений чиновников и пропагандистов. Доклад описывает три сценария, каждый из которых предполагает падение ВВП. И все они включают усиление санкций. В следующем году спад ускорится, а экономика вернется на довоенный уровень лишь в конце десятилетия, а то и позже. О том, как война и санкции влияют на российскую экономику, как долго Россия еще сможет поддерживать «спецоперацию», как можно будет восстановить экономику постпутинской России и что делать сейчас тем, кто не согласен с политикой Кремля, в интервью Republic рассуждает экономист, профессор Калифорнийского университета UCLA, обладатель престижной медали Кларка Олег Ицхоки.
«Если затраты на войну 0,5 млрд долларов в день, то поддерживать ее Россия не сможет уже в течение полугода»
— На ваш взгляд, к какому состоянию пришла российская экономика с начала «спецоперации»? Обещанного кризиса, провалов, потрясений пока не наблюдается.
— Развилка была в марте. Тогда была реальная возможность банковского и финансового кризиса. Если вы вспомните первые недели марта: очереди в банках, девальвация рубля, ограничения на обмен и вывоз валюты. Но затем экономическую ситуацию удалось стабилизировать. Это произошло во многом потому, что западные страны не стали использовать экспортные санкции, а продолжили покупать российские энергоносители по возросшим мировым ценам, финансируя российскую экономику. Дальше все пошло по инерционному сценарию.
Сейчас среди экономистов есть консенсус, что российская экономика потеряет приблизительно 10–12% за 2022–2023 годы. Дальше прогнозы отличаются. Кто-то говорит, что в этом году будет падение на 6–7%, в следующем — на 3–5%. На днях Bloomberg рассказал о сценарии, который обсуждали на закрытом правительственном совещании. Согласно ему, в 2023 году падение будет больше, чем в 2022-м, а выйти на уровень 2021 года экономика сможет только к 2028 году. Но между этими прогнозами нет принципиальной разницы. Это примерно 10–12% за два года и без перспективы экономического роста в обозримом будущем.
Важно подчеркнуть, что для острого кризиса сейчас нет предпосылок. Экономика сжимается, становится более примитивной, но это не кризис в классическом представлении, когда экономика обрушивается за несколько дней. Предприятия резко снизили объемы производства в сферах машиностроения и бытовой техники, а также везде, где применяются полупроводники и другие передовые технологии. Под сильнейшим ударом оказалась отрасль авиаперевозок. То, что эти отрасли не ждет ничего хорошего, стало понятно изначально, поскольку они полагаются на иностранные компоненты, а найти замену им сложно.
Но есть отрасли, в которых можно ожидать рост, например продукты питания и текстиль. Это и есть примитивизация экономики, когда более сложные отрасли, например машиностроение, замедляются, а менее технологические отрасли, например пищевая промышленность, наоборот, имеют потенциал роста за счет импортозамещения. Новости о том, что сейчас будут производить машины без автоматической коробки передач или подушек безопасности — еще одна иллюстрация этого процесса. Но в любом случае, когда международная торговля резко сокращается, это всегда негативно влияет на экономику.
Олег Ицхоки
— Как долго еще Россия сможет вести «спецоперацию» и противостояние с развитыми странами Запада без значимого ущерба для своей экономики и благосостояния своих граждан?
— Ответ надо разделить на две части, исходя из двух сценариев. Первый — если война вскоре заканчивается условным перемирием, второй — если война длится еще много месяцев. По различным оценкам, затраты на войну обходятся ежедневно в $0,5 млрд. Часть из этих затрат монетарная, а часть, так сказать, в натуральном выражении. Например, оружие уже было создано, но оно было уничтожено. Чтобы его заместить, уйдет много лет и средств. Итак, если все же затраты на войну $0,5 млрд в день, то поддерживать ее в таком режиме, как сейчас, Россия не сможет уже в течение полугода.
Но тут надо подчеркнуть, что эти $0,5 млрд в день более чем компенсировались экспортом энергоносителей в Европу в первые месяцы войны, когда были рекордно высокие цены. Это позволило накопить порядка €100 млрд дополнительных доходов. Эти доходы постепенно заканчиваются. При этом падают цены на энергоносители. Также Европа полностью откажется от российской нефти уже в декабре, а Путин со своей стороны уже отказался поставлять газ в Европу. С большой долей вероятности это будет означать потерю европейского газового рынка для России. То есть нельзя рассчитывать на высокие доходы от энергоносителей, как было в первые три месяца войны.
Однако если этот политический режим откажется от части своих обязательств и расходов — военных и социальных, — то он может существовать еще много лет. При этом всегда есть вероятность кризисного сценария из-за того, что государственный бюджет находится под стрессом. Серьезной проблемой в этом смысле станет рост безработицы и вопрос, насколько компенсировать потери доходов граждан. Либо искусственным образом поддерживать занятость, либо компенсировать потерю доходов прямыми выплатами. Если придется компенсировать потерю доходов, то это будет большой стресс для бюджета. Если не компенсировать, тогда будет социальный стресс. И государству придется балансировать в ближайший год между двумя этими рисками. Судя по всему, так или иначе предприятиям придется увольнять работников в обозримом будущем. Ближайшие шесть месяцев дадут ответы на все эти вопросы.
