Владимир Путин во время проверки пункта обучения мобилизованных

Владимир Путин во время проверки пункта обучения мобилизованных

Mikhail Klimentyev/Kremlin Pool/Global Look Press

⤢

С первых дней войны в Украине Германия играла активную роль в происходящем. Изначально, как мы помним, это была попытка примирить две стороны за столом переговоров. Однако, как бы ни хотела Германия, ей все же пришлось признать, что реальность другая. «Владимир Путин и его пособники ясно дали понять, что эта война не только против Украины. Они считают свою войну против Украины частью более масштабного крестового похода, крестового похода против либеральной демократии», — сказал канцлер Германии Олаф Шольц, выступая в октябре на Саммите прогрессивного управления в Берлине. А глава МИД ФРГ Анналена Бербок на днях заявила, что настало время окончательно заменить формулу «безопасность вместе с Россией» формулой «безопасность от России». О настоящем и будущем отношений Германии и России в интервью Republic размышляет политолог и директор берлинского Центра изучения Восточной Европы Дмитрий Стратиевский.

«Москва не откажется от аннексии украинских территорий, а Киев никогда ее не признает»

— Долгое время Украина высказывала претензии в адрес Германии, что последняя тянет с передачей оружия. Но вот произошли массированные ракетные удары Москвы по инфраструктуре Украины, и сразу последовала передача систем ПВО Iris-T SLM. И это еще не все. Как вы полагаете, правительство Шольца наконец осознало угрозы для Запада со стороны Москвы? Или же это лишь разовая акция: передадут, а дальше продолжится игра с Россией и уговорами Украины пойти ей на уступки?

— Я не думаю, что массированные ракетные удары России по украинской инфраструктуре станут катализатором заметного ускорения поставок германских тяжелых вооружений Украине. К сожалению, такова логика войны: даже самые ужасные события под воздействием новых вытесняются с первых полос газет. Да и затяжная война становится в чем-то «обыденным». Дело тут вовсе не в попытке Берлина сделать ставку на переговорный процесс. В этой связи необходимо учитывать несколько факторов.

Во-первых, в Украине, равно как и в рядах российской оппозиции, распространена неверная оценка военного потенциала ФРГ. Существует клише: если Германия является экономическим и политическим лидером ЕС, одной из крупнейших экономик мира, если она занимает в последние годы 4–5-е место в списке крупнейших экспортеров оружия в мире, то стране не составило бы труда оказать значительную военную помощь Украине, на пути которой имеются якобы только политические барьеры. На самом деле это не совсем так.

В течение многих лет Бундесвер недофинансировался либо получал госсредства «по вторичному принципу». Германский ВПК почти полностью находится в частных руках. Бизнес ожидает оплаты своей продукции по рыночным ценам. Производитель «Леопардов» Rheinmetall, производитель подлодок и боевых кораблей Thyssenkrupp, производитель ракет, ЗРК и наземных тактических оборонных систем MBDA — все эти концерны имеют нулевое участие государства. Сменявшие друг друга правительства страны не считали нужным вкладывать значительные суммы в армию, исходя как из антимилитаристских убеждений и настроений («натовский» порог расходов на оборону в размере 2% ВВП подвергался в обществе жесткой критике), так и согласно прагматическому подходу: Бундесвер воспринимался в качестве «мирной армии», т.е. некого подразделения узкоспециальной боеготовности, предназначенного не для «классических» нужд (ведения боевых действий против другой армии), а для миротворческих, фактически полицейских миссий в рамках мандатов ООН и НАТО.

Германский ВПК, ориентированный на экспорт, функционирует «в отрыве» от армии. Значительная часть его продукции, например, военные корабли, не играют решающую роль в нынешней войне в Европе. Иначе говоря, Берлин просто физически не мог и не может в быстром темпе поставлять тяжелое вооружение Украине в том объеме, в котором это необходимо ВСУ. Возможно некое относительно незначительное сокращение сроков поставки, как и произошло с Iris-T, но не «глобальное ускорение».

⤢

Дмитрий Стратиевский

Во-вторых, действительно в германских коридорах власти имеется различный подход касательно скорее даже не самого факта поставки Украине тяжелого вооружения (этот психологический барьер был преодолен еще в начале войны), а конкретных его типов и графика. Непосредственно после начала широкомасштабного нападения России на Украину канцлер Шольц анонсировал создание специального фонда поддержки Бундесвера в размере 100 млрд евро. Бундестаг поддержал эту инициативу. Однако до сих пор не обнародован четкий план, на что именно будут потрачены эти средства. С другой стороны, открытые источники сообщают о плачевном состоянии германской армии: по состоянию на декабрь 2021 год лишь 71% основного парка вооружений Бундесвера считается в состоянии боеготовности, а имеющихся на складах боеприпасов хватило бы только на два дня активных действий (стандарт НАТО — 30 суток). В этой связи раздаются голоса с требованием определить обеспечение собственных потребностей в качестве приоритета, а уж потом оказывать помощь Украине.

В-третьих, Германия ожидает в рамках «Рамштайнского формата» проявление инициативы со стороны партнеров по Альянсу в поставках тех типов вооружений, которые еще не были предоставлены Украине ни одной страной НАТО. Классический пример: современные западные боевые танки. Почему ФРГ должна поставлять «Леопарды», если США воздерживаются от поставок «Абрамсов», Великобритания — «Челленджеров», а Франция — «Леклерков»? Опасение эскалации можно поставить лишь на условное четвертое место.