Финские войска на параде в захваченном Выборге (Виипури, до марта 1940-го — часть Финляндии), август 1941 года
Фото: Wikipedia / неизвестный автор
В России последних лет стало привычным, что события 1941–1945 годов с завидным упорством транслируют на актуальную повестку. И пример здесь подаёт лично Владимир Путин. Прошлой зимой на праздновании юбилея Сталинградской битвы политик бросил, что 80 лет назад советские войска на Волге разбили не одних немцев, а «представителей практически всех стран покорённой Европы». Громкое заявление не выдерживает элементарного фактчекинга. На стороне рейха в том сражении участвовали не наполеоновские «двунадесять языков», а контингенты всего четырёх государств, с учётом не получившего мирового признания марионеточного режима в Хорватии.
Впрочем, скучные исторические факты давно не волнуют российских политиков. Ещё в апреле 2022 года петербургский губернатор Александр Беглов утверждал, что блокаду Ленинграда обеспечивали якобы «тринадцать европейских стран», не утрудив себя их перечислением. Тезис о «гитлеровском Евросоюзе», невозможный в советские времена и ещё лет 10–15 назад воспринимаемый одними крайними имперцами, возведён сейчас в официальные символы веры.
Проправительственные СМИ регулярно публикуют материалы в соответствующем духе: с подтасованными фактами («Лишь 5 стран Европы официально не участвовали тогда в походе на восток») и безграмотной инфографикой (трофейное оружие из захваченных Германией стран трактуется как «военная помощь», а упразднённая ещё в 1938 году в качестве суверенного государства Австрия подаётся стороной конфликта).
Нынешнему режиму важно доказывать, что Советский Союз в 1941–1945 годах «противостоял всей Европе». Якобы весь Старый Свет сплотился в нечто зловещее назло всему русскому, где Гитлер и нацисты выступали верхушкой айсберга. Переиначенное прошлое удачно проецируется на желаемый образ настоящего. Раз справились со зловредным коллективным Западом тогда, то одолеем его и сейчас. Беда только, что совсем не очевидно, где в той войне настоящий исторический двойник современной России.
Клуб заштатных автократов
В июне 1941 года к нападению Германии на Советский Союз изначально примкнули лишь четыре общепризнанных европейских государства: Италия, Румыния, Венгрия и Финляндии. Каждый из союзников обладал своей мотивацией.
Строго говоря, сателлитом Берлина числилась ещё и Болгария, но эта балканская монархия никакого участия в военных действиях против СССР не приняла.
Итальянского лидера Бенито Муссолини терзали амбиции гениального геостратега. Немолодого диктатора с голым торсом не смущало, что каждая его новая авантюра, от аннексии Эфиопии до вторжения в Грецию, оборачивалась для Италии всё большим позором. И немцы уже откровенно тяготились незадачливыми южными союзниками.
Итальянские офицеры приветствуют немецкого полководца Эрвина Роммеля (в центре на переднем плане). Ливия, февраль 1941 года
Фото: Bundesarchiv, Bild 101I-424–0258–32
В июне 1940 года окончательному вступлению Италии в войну на стороне Германии предшествовали унизительные торги. Фашисты выпрашивали у нацистов как можно больше ресурсов в обмен на свою сомнительную помощь. Одной нефти Рим требовал 7 миллионов тонн, а угля — 6 миллионов.
«Наши потребности огромны. Мы составили [для немцев] список, который убил бы быка, если бы он мог читать!»
— Галеаццо Чиано, министр иностранных дел
Вступление Италии в войну основывалось на переоценке Муссолини реальных возможностей Гитлера. По-видимому, дуче предполагал, что фюрер быстро одолеет сначала Великобританию с Францией, а потом Советский Союз. Фашисты же перевооружат за счёт нацистов свою армию и получат неинтересные немцам Балканы и Северную Африку.
Чтобы задобрить старшего партнёра, Рим отправил на Восточный фронт свою 8-ю армию. Визави приняли этот жест скрипя зубами. После сокрушительных поражений итальянцев в Греции и Северной Африке никто в нацистской верхушке не питал иллюзий насчёт помощи с Апеннин.
Многие вспоминали старую шутку времён ещё Первой мировой. Какая, мол, разница, на чьей стороне воюет Италия? Если на чужой — то разобьём их десятью дивизиями. На нашей — понадобятся те же десять дивизий, чтобы не разбили их.
Даже на не отличавшуюся военной мощью Румынию нацисты возлагали больше надежд. В 1940 году после нескольких лет политической нестабильности власть в государстве захватил генерал Ион Антонеску. Румынский лидер верил, что в союзе с Германией его страна смоет позор 1938–1939 годов, когда прежнее руководство отдало Бессарабию с Буковиной Советскому Союзу, а Трансильванию венграм. По иронии, расстаться с северо-западными провинциями Бухарест тогда вынудила как раз Германия. Нацисты таким образом задабривали Венгрию, которая выглядела перспективным союзником.
Плакаты венгерской пронацистской партии «Скрещенные стрелы» с шовинистическими и антисемитскими лозунгами, 1944 год
Фото: Wikipedia / Lissák Tivadar
Местный диктатор Миклош Хорти, куда более дальновидный политик, чем его итальянский и румынский коллеги, колебался, стоит ли вступать в мировой конфликт. Но 27 июня 1941 года венгерский лидер всё же объявил войну СССР после бомбёжки города Кошице, якобы совершённой советской авиацией. Природа авианалёта не установлена до сих пор, возможно, это за ним скрывалась немецкая провокация под «ложным флагом».
При всех внутренних противоречиях, местечковых амбициях и сомнительной военной мощи режимы Муссолини, Антонеску и Хорти были близки нацистам по духу. В этих странах тоже господствовали ультраправый вождизм, антилиберализм и юдофобия. Но вот наиболее боеспособный немецкий союзник в кампании против СССР на Третий рейх совершенно не походил.
Союзники — да, только непонятно чьи
Финляндия — это тот враг, которого сталинская империя создала себе сама. Вплоть до 1939 года республика не просто жила при парламентской демократии. Там правила левоцентристская коалиция, отстаивавшая неучастие в любых военных блоках. Правительством руководил последовательный пацифист Аймо Каяндер. В 1930-е годы политик настолько урезал оборонный бюджет, что финским призывникам не хватало даже военной формы.
Рядовой финской армии Эйно Порттимаа, на груди — лента немецкого Железного креста 2-го класса. 1943 год
Фото: Wikipedia / Julius Jääskeläinen
Зимой 1940 года всё это не помешало сталинскому руководству развязать против Финляндии агрессивную войну. Несмотря на колоссальное преимущество в технике и живой силе, СССР не достиг поставленной цели — полного военного разгрома соседей и аннексии их территории. В марте 1940 года по условиям Московского договора Хельсинки уступил Москве лишь часть приграничных территорий.
Однако Зимняя война спровоцировала в Финляндии реваншистские настроения. Местные политики всё чаще сверяли часы с Берлином, от которого раньше старались держаться подальше. А в Советском Союзе не скрывали, что считают Московский мир временной передышкой. Кремль оказывал на оппонентов дипломатическое давление и готовил планы новой войны.
25 июня 1941 года советская авиация разбомбила финские города. Досталось не только военным объектам, но и жилым кварталам. Только после этого шага, возможно, спровоцированного немецкой разведкой, Финляндия официально вступила в войну.
Финская армия показала себя эффективным, но осмотрительным союзником нацистов. Летом-осенью 1941 года войска легендарного маршала Густава Маннергейма вернули утерянные в Зимнюю войну земли и заняли всю Советскую Карелию, где установили достаточно жёсткий оккупационный режим. Без их участия в войне не случилось бы трагической блокады Ленинграда.
Финские солдаты ставят национальный флаг на границе с Норвегией и Швецией в ознаменование конца войны. 27 апреля 1945 года
Фото: Wikipedia / Väinö Oinonen
С провалом плана «Барбаросса» финны стали вести боевые действия всё пассивнее, ограничиваясь оборонительными действиями. После Сталинградской катастрофы вермахта в Финляндии громче раздавались голоса, что война зашла куда-то не туда и стране она не нужна. Главного «ястреба», президента Ристо Рюти, партия мира вынудила к отставке.
«Ни один немецкий генерал никогда не верил в преданность союзных армий. Офицеры вермахта с презрением относились к сателлитам и понимали, что вряд ли могут рассчитывать на серьёзную помощь с их стороны».
— Энтони Бивор, британский историк
В сентябре 1944 года Москва при американо-британском посредничестве договорилась с Хельсинки о выходе визави из конфликта. Финляндия объявляла войну уже Германии и интернировала немецкие войска на своей территории. Соглашение спровоцировало ожесточённый конфликт между вчерашними союзниками в Лапландии: нацисты не хотели покидать приполярные территории по своей воле. Так что их партнёры по мифическому «Евросоюзу» не просто отказались стоять за рейх до конца, но и внесли свой вклад в крах гитлеровской империи.
