Изображение, созданное нейросетью Midjourney
Больше года и двух месяцев российские власти ведут захватническую агрессивную войну с Украиной. Republic спросил жителей нескольких российских городов о том, как за это время война сказалась на их жизни, как изменились люди вокруг них. Наши собеседники считают, что поддержки войны в обществе становится меньше, ее видимость власти создают искусственно, а сами люди несчастны, подавлены и не видят будущего.
«Мне очень жалко каждого украинца. Но мне жалко и всех нас». Анна, Екатеринбург, 42 года, менеджер маркетплейса
Я живу в специфическом районе Екатеринбурга — рядом два военных городка, поэтому машины с Z-символикой тут встречаются часто. Но мне кажется, что их стало меньше, чем в прошлом году. Самым тяжелым в плане быта для горожан было время объявления частичной мобилизации. Район наводнили мобилизованные мужчины со всего региона, которые слонялись у магазинов, напивались и творили дичь, мы перестали отпускать детей гулять.
По сравнению с прошлым годом главное изменение в том, что сейчас люди вообще перестали о войне говорить. Вначале можно было услышать обсуждение и осуждение происходящего в очереди в магазине, но сейчас — будто ничего не происходит. В компаниях люди стараются не поднимать эту тему, если не уверены, что кругом единомышленники. Поэтому я, в отличие от аналитиков, которые живут за рубежом и бесконечно говорят об озлобленности и зомбировании российского общества, не могу так же уверенно об этом говорить. Я вижу, что многие ищут какой-то баланс. Люди сосредоточены на себе и своих семьях. И все страхи, недовольство — тоже внутри семьи.
Я не жила в период знаменитого советского двоемыслия. Все-таки 80–90-е в России были самым демократичным временем в ее истории, тогда люди не так уж и боялись государства. Но вот сейчас двоемыслие расцветает. Вне семьи ты говоришь о погоде, молчишь и слушаешь. Мы были на концерте стендапера и видели, как он старается говорить так, чтобы всем было понятно, что он не поддерживает происходящее, но и чтобы не стать фигурантом уголовного дела. Эта такая новая реальность, тонкий лед на болоте.
Внешне в Екатеринбурге тоже нет каких-то глобальных изменений. Дома строятся, дороги ремонтируются, улицы убираются. Не стало привычных брендов в магазинах, многие фильмы и сериалы уже не посмотришь, просто оформив подписку. Я, например, не могу купить себе обувь, потому что завозить стали только китайские товары, а у них нет больших размеров. Буду донашивать что есть, видимо, проверим, насколько все эти «пумы» и «найки» устойчивые. Из-за отсутствия привычных вещей есть ощущение, что тебя обокрали, и ты даже знаешь, кто.
Мой ребенок — школьник, и главным моим опасением было, что в школе ему начнут промывать мозги. Поэтому мы открыто говорим с ним о ситуации в мире, смотрим интервью с важными людьми, альтернативные телевизионным новости. Я не могу его заставить думать как я, но пока я могу дать ему выбор, возможность делать выводы самостоятельно. К счастью, оказалось, что «Разговоры о важном» есть только в методичках. В какой-то момент в школе пытались навязать политпросвещение, но это быстро закончилось. Не знаю, почему.
Изображение, созданное нейросетью Midjourney
