Фотографии Евгения Пригожина в разных образах
twitter.com
Генеральный директор цeнтра «Трансперенси Интернешнл — Россия» Илья Шуманов регулярно рассказывает о коррупционных приключениях российских миллиардеров и чиновников в своем телеграм-каналe CorruptionTV, а журнал «Деньги» следит за его публикациями, как за увлекательным сериалом. Новый эпизод, конечно же, полностью посвящен Евгению Пригожину и удивительной траектории его восхождения — от повара с уголовным прошлым к миллиардеру из ближнего круга Путина с триллионными контрактами из бюджета. Как может дальше развиваться его карьера после дерзкого похода на Москву?
— Мне кажется, Пригожин — это просто воплощение всего, что связано с коррупцией в путинском режиме. И в результате его мятежа мы получили зримое подтверждение того, что исследователи путинской коррупции уже и так знали. Или ты узнал что-то новое?
— Разумеется, узнал. Я никогда не стал бы считать объемы денег, которые проходят через Пригожина, если бы какие-то ключевые метки не дал сперва Путин, а потом Киселев и ФСБ, которая изымала часть этих денег. И, по сути, сама государственная система вынуждена была признать объем коррупционных практик, в которых участвовал Пригожин. А он участвовал в совершенно разных блоках этой системы — от искажения и манипулирования медиа-ландшафтом до освоения государственных контрактов и создания армий наемников, контролируемых государством. Значительная часть многоотраслевого холдинга Пригожина находится в границах Российской Федерации, но он уже сам стал олицетворением транснациональной коррупционной системы, которая распространилась далеко за пределы России и Европы. Однако масштаб всей его империи, конечно же, стал понятен только благодаря последним событиям.
— А можно ли оценить зарубежную часть этой империи? Что там есть, кроме бизнеса в Африке?
— Мы вместе с журналистами The Wall Street Journal посчитали, что Пригожин присутствует на четырех континентах: и в Латинской Америке, и в Африке, и в Азии, и в Европе. В Африке — алмазы и золотодобыча: по крайней мере, несколько месторождений подконтрольны Пригожину. В Ливии и Сирии добывают нефть — и некоторые месторождения, которые там есть, связаны с Пригожиным. Он не обязательно контролирует их, но, возможно, участвует в обеспечении безопасности, благодаря чему имеет долю в бизнесе. Либо занимается дистрибуцией нефти, что тоже приносит существенный доход. Очевидно, что его империя достаточно глубоко пустила метастазы в разных юрисдикциях.
Что касается менее значимых проектов, то это политический консалтинг и участие в избирательных кампаниях. У Пригожина есть достаточной большой пул политконсультантов, которые в том числе специализируются на Африке. Это, как я уже говорил, манипулирование медиа-ландшафтом — создание фабрики троллей, которые работают не только в США и России, ее сервисы предлагались и в других странах. И традиционное направление, с которого он начинал весь бизнес в Африке — это обеспечение безопасности. Предоставление услуг частных военных компаний и охранных предприятий — не в таком масштабе полноценного ведения действий, как в Украине, а именно безопасность тех или иных представителей власти, защита от конкурирующих политических групп.
Думаю, все эти иностранные бизнесы генерируют до миллиарда долларов в год.
Например, объем золотого запаса на его месторождении в Центральной Африканской Республике оценивается в 3 миллиарда долларов. А это только один проект, достаточно большой.
Помимо этого Пригожин, скорее всего, участвует в торговле оружием и военной техникой. С его связями в Африке — вполне себе хороший бизнес. Этот рынок точно находится в теневой зоне, поэтому оценить его масштабы на основании публичной информации невозможно.
— Как ты думаешь, насколько устойчиво его финансовое положение сейчас, может ли он стать самостоятельным игроком, когда его отрезали от государственного финансирования?
— Сейчас можно заметить, что его компании начинают отодвигать от бюджетных денег. Во всяком случае, новых госконтрактов на начало июня в публичном поле не видно. Второй момент: где-то 50–60 процентов его госконтрактов шли по линии Министерства обороны. Это в основном дочерние учреждения и предприятия Минобороны, «Военторг», ГУОВ, предприятия ЖКХ Минобороны. Там ему, конечно, ничего уже не светит. Что касается других проектов, разумеется, они тоже завязаны на представителей федеральной власти, либо крупных городов типа Москвы и Московской области — там у него тоже будет от ворот поворот. И в Петербурге у него ничего не получилось, несмотря на помощь Беглову в избирательной кампании. Поэтому после того, как он потерял два основных канала получения бюджетных денег [госконтракты Минобороны и подведомственные учреждения в Москве], я думаю, ему в России дальше уже особо делать нечего.
Империя Пригожина стоит на двух равноценных опорах — это бизнес зарубежный и российский. Думаю, того апогея, которого он достиг в апреле-мае 2023 года — по количеству наемников, которые работали с ЧВК «Вагнера», по объемам финансирования — достичь уже никогда не получится, потому что это — полноценная армия. Но ЧВК вполне может ужаться до пяти-семи тысяч бойцов. Примерно такой же контингент [вагнеровцев] участвовал в военных операциях в Сирии. Я думаю, что те, кто останутся с ним в Беларуси, дальше уже будут реализовать свои проекты в Африке, в Латинской Америке, в Азии. Вот на какие рынки, собственно, он после произошедшего «перформанса» сможет попасть. Думаю, что там его охотно встретят — по крайней мере, цена его услуг точно выросла.
— Да уж! Скажи, а какая часть его активов могла остаться за границей?
— Я думаю, что четверть за границей у него точно есть. Но этот ручеек тоже будет ослабевать. Когда его воспринимали как офис российских властей, то, конечно же, перед ним открывались многие двери через посольства РФ, ему организовывали встречи по линии МИДа, оказывали какое-то содействие через торговые представительства — и он, собственно, был проводником государственной политики. Если российские власти дадут сигнал африканским странам не работать с Пригожиным в обмен на какие-то преференции, которые эти страны получат от России — прощение займов, экономическую помощь, обмен технологиями и прочее, — то, я думаю, они охотно расстанутся с Пригожиным, по крайней мере, будут дистанцироваться от него.
Поэтому те проекты, которые у него есть, наверное, останутся в каком-то виде.
А новые проекты ему получить будет сложно. Он сейчас такой ронин — оставшийся без хозяина самурай.
И, конечно же, ему теперь будет сложнее и с позиционированием, и с обеспечением безопасности. Потому что он находится в розыске, и его с готовностью арестуют и экстрадируют многие цивилизованные государства.
— А в розыске он находится по какому делу или делам?
— ФБР разыскивает Евгения Викторовича Пригожина за его предположительное участие в сговоре с целью мошенничества, направленного против США путем подрыва и воспрепятствования законной деятельности Федеральной избирательной комиссии. А если США разыскивает, то Европейский Союз может оказывать содействие в его розыске.
— Ты видел наверняка во вторник новость о том, что ему вернули «газель» с наличкой, изъятую при обыске — причем вначале шла речь о 4 миллиардах рублей, а потом оказалось, что вернули 10 млрд. Это как вообще?!
— Это деньги не его. Это деньги бойцов ЧВК «Вагнер», которым публично пообещали амнистию, или похоронные деньги, которые должны достаться матерям, женам, детям тех людей, кто работал с Пригожиным и погиб в Украине. Соответственно, Пригожин может на этом хорошо играть в публичной плоскости, если скажет: «Слушайте, вы не меня кинули — вы кинули семьи бойцов ЧВК «Вагнер», которые храбро сражались за родину». И в этом смысле, конечно же, на его стороне будет некая справедливость. Думаю, российские власти это очень хорошо понимают. Поэтому было принято решение вернуть эти денежные средства, не злить чэвэкашников и не поднимать волну среди семей погибших. Мне кажется, Пригожину просто дали закрыть его обязательства. И этот период остывания позволит ему безобидно выйти из каких-то своих проектов. Если он уложится в это временное окно, он точно будет на какой-то период в безопасности. Но я на его безопасность как на некую устойчивую конструкцию не ставил бы.
По поводу найденных миллиардов, которых сначала было четыре, а в реальности оказалось 10. Это традиционная история спецслужб по поводу того, что во время обысков находят только часть кэша, а вторая часть кэша испаряется из вещественных доказательств. Объемы денежных средств, которые находили у всех российских правоохранителей во время обысков, тоже имеют свойство меняться. Даже в истории с полковником Захарченко из вещественных доказательств тоже пропадал какой-то объем денежных средств.
— Насколько можно судить по новостям, у них в «Вагнере» и «Конкорде» всё устроено по старинке — «газель» с наличкой, шофер с доверенностью и тому подобное. Или все-таки есть какие-то признаки того, что в пригожинской империи используют финтех, например?
— Это сложный вопрос. Давай посмотрим, для чего нужны ему эти деньги. Если для выплаты зарплат, компенсаций за ранение и похоронных бойцам ЧВК «Вагнер», о каком финтехе тут можно говорить? Эти люди, которые должны получить «похоронные» деньги, не знают, что такое крипто-кошелек, не знают, что такое электронные деньги. Не у всех есть даже карты — особенно у тех, кто вышел из тюрьмы, им никакой банк счета не откроет. Поэтому очевидно: только кэш.
Второй момент: кэшем легко манипулировать. Боец погиб, не оставил информации о том, кому он завещал деньги, не разыскали родственников — мы прекрасно понимаем, что с этими деньгами происходит. И разумеется, эти транзакции, которые не подразумевают под собой какого-то контроля, и выплаты наличными разрывают связь между источником происхождения денежных средств и конечным получателем. То есть фактически мы не знаем, какое количество семей и в каком объеме получило эту помощь. Это поле и так было не очень прозрачное, а теперь вообще станет мутное — в мутной воде можно присвоить много денег, если они остаются невостребованными.
Добыча золота в Центральноафриканской Республике
Léo Torréton / Wikipedia.org / CC BY-SA 4.0
То же самое — с финансовыми интервенциями в медиаимперию Пригожина, РИА ФАН и все остальные его медиапроекты. Они делались, скорее всего, в форме займов учредителя наличными. Сотни миллионов рублей в год, а то и больше эти компании могли осваивать. Но если мы говорим про зарубежные проекты, то я думаю, что
Пригожин был вынужден использовать денежные суррогаты в виде золота. Потому что золото не оставляет следов. Соответственно, им можно расплачиваться за оружие, за технику, за какие-то еще услуги, которые ему оказывают.
В этом смысле, конечно, это бесценный товар. По старинке этим товаром очень легко рассчитываться. Ну и криптовалюту, думаю, Пригожин с учетом такой серьезной трансграничной активности использовал.
Другое дело, что [на криптокошельках] нигде не будет ни фамилии Пригожина, ни компании «Конкорд». С учетом 600 печатей разных фирм, которые были найдены в их офисе, [его холдинг] выглядит как большая обнальная площадка или площадка для транзита денег. Он мог оказывать эти услуги еще и на сторону, предоставляя теневые сервисы обнала и транзита на коммерческой основе. С учетом того иммунитета, который у него был, и с учетом его возможностей в арабском мире, Африке, Латинской Америке, вполне возможно, что его [холдинг] использовали как точку транзита денег за пределы страны. И тут, конечно, без крипты не обошлось.
— Понятно, что с помощью 600 фирм-однодневок и фиктивными контрактами можно обналичить миллиарды. Но тут интересно, видели ли всю эту активность контролирующие органы. Ни у кого никаких вопросов не возникло? Или там просто просто закрывали глаза на конкретно эти 600 фирм? Как это было устроено технически? И через какие банки могли проходить эти проводки?
— Компании Пригожина имели широкую палитру банков, с которыми они сотрудничали — «Российский национальный коммерческий банк», АКБ «Россия», также до последнего времени рядом с ним фигурировали ВТБ, Газпромбанк, Просвязьбанк и «Сбербанк». Информация о том, с какими банками он работал, в публичном пространстве не появлялась по понятным причинам: риск попасть под санкции. Но после того, как ввели санкции против банка «Россия» и РНКБ, то, конечно же, для них особой разницы не стало, работают ли они с Пригожиным или нет.
Что касается регуляторов, которые должны были за ними надзирать. Слушай, какие регуляторы могут быть у банка «Россия» — у банка друзей Путина? Или вот взять Двоскина, владельца РНКБ. Он и так работает в Крыму. Остальные банки — это госбанки со всеми вытекающими последствиями, такими, как иммунитет от надзора.
Разумеется, была команда Пригожина не трогать. Один из принципов российской системы государственного управления: своим — все, остальным — закон. Пригожин попадал в категорию «своим — все». Очевидно, для него зеленый свет был абсолютно везде.
Любые банки, работая с ним, автоматически нарушали санкционный комплаенс, потому что Пригожин попал во все санкционные списки.
Все операции ЧВК «Вагнера» — это риск финансирования терроризма. Плюс гигантский объем кэша. Да тут красный флаг на красном флаге, банки должны были бы сразу блокировать любые его операции и сообщать в Росфинмониторинг. Но в случае с Пригожиным понятно: сколько бы сообщений о подозрительной финансовой активности банки не отправляли в Росфинмониторинг или в ЦБ, никакой реакции на это не было.
— Когда прогремел вагнеровский мятеж, мне попадались комментарии о том, что за Пригожиным стоят Ротенберги. Это, мол, заговор путинских олигархов, которые таким образом пытаются в чем-то Путина убедить. Мне всё это кажется смешными фантазиями, но как ты считаешь — насколько обособленно Пригожин существовал в путинской клановой системе? С кем он сильнее всего был связан деловыми отношениями? Очевидно, если банк «Россия» проводил его платежи, он как-то попадал под зонтик братьев Ковальчуков. А был ли кто-то еще?
— Думаю, это динамично развивающаяся паутина, которая где-то ослабевает, где-то натягивается сильнее. Знаю, что Пригожин достаточно активно работал на избирательных кампаниях в регионах. И значительная часть этих регионов — в ЦФО. Я знаю, что он помогал Дюмину в Тульской области. Пригожинские политтехнологи работали в Псковской области, во Владимирской области, в Петербурге. Где-то это были аналитики, а где-то — параллельные штабы, которые сопровождали нужных Пригожину кандидатов в губернаторы или в Государственную думу. По итогу кампаний эти люди оставались обязаны Пригожину. Он инвестировал свои ресурсы, не требуя формально ничего взамен, но предполагая, что эти люди оставались ему должны. Так не считал только господин Беглов — на самом деле, креатура Ковальчуков. И очевидно, что Пригожин был достаточно тесно связан с Ковальчуками. Мы знаем даже, что он лечился в одной из клиник, которая тоже принадлежала банку «Россия» — лечился там Пригожин под другой фамилией. Еще у него были контакты на уровне военной разведки — он выполнял их поручения, формально они были его начальниками, если мы говорим о ЧВК «Вагнер».
— Что имеем на выходе? Не просто олигархию, а уже какую-то её квинтэссенцию — миллиардера со своей армией и парком военной техники, самолетами, системами ПВО. Насколько это уникальная ситуация для путинского режима? Может ли возникнуть новый Пригожин или Пригожины в нынешней системе?
— Мне кажется, они есть уже, эти новые Пригожины. Посмотри на Рамзана Кадырова и попробуй сказать, что он сильно отличается с точки зрения наличия своей армии, например. У него есть политическая субъектность, есть амбиции и он тоже завязан на единственного человека в государственной системе — на Путина. И, как и Пригожину, который апеллировал к Путину и вступал в конфликт с Министерством обороны, на всех остальных ему абсолютно наплевать. Что мешает Кадырову завтра сделать то же самое?
Рамзан Кадыров и Евгений Пригожин до конфликта
Телеграм-канал Рамзана Кадырова
Сам же Пригожин из человека, который находился в клиентеле каких-то высокопоставленных петербургских чиновников, вырос до уровня субъектности олигарха — олигарха новой волны плюс конфидента Путина. Давай называть вещи своими именами: по сути, это был спецпредставитель президента по особым поручениям, который участвовал в заседаниях Минобороны с военными властями Ливии, публично выступал от имени российских властей, имел доступ к государственным деньгам и обладал правом на применения насилия. Право на насилие ему делегировали еще до начала второй украинской кампании, когда были организованы нападения на оппозиционеров в России, задокументированы военные преступления в Африке.
Для меня Пригожин — пример олигарха, который с начала 2022 года превратился в полевого командира. Потому что ему образ этот более всего подходил, и он считал его более релевантным той модели, которая сложилась в России к началу войны.
Я не политолог, но, по моим ощущениям, утрата государственной монополии на насилие ведет к появлению таких полевых командиров, которые имеют контроль над какой-то территорией и могут извлекать из нее ренту, имеют вооруженную группу людей, которые им подчиняются, и фактически не находятся в подчинении у кого-то, действуют достаточно автономно.
Разумеется, государственная система выучит этот урок и будет стремиться не вооружать какие-то группы, а наоборот, снижать количество субъектов, имеющих доступ к оружию. И для российских властей это очень значимый, больной урок.
Илья Шуманов
Facebook (социальная сеть, запрещённая на территории РФ) Ильи Шуманова
А успех военно-политической траектории карьеры Пригожина, на мой взгляд, объясняется тем, что он постоянно поднимал ставки. Сперва у него был ресторан с лучшими поварами Петербурга — а потом началась экспансия на уровне федеральной сети общественного питания, когда все солдаты Российской Федерации едят его еду. Дальше — от маленькой победоносной кампании в Сирии к созданию 50-тысячной армии на апрель-май 2023 года. То есть, опять экспансия и расширение до предела. Несколько провокационных медиакампаний против оппозиционеров — и вот уже создание федерального медиахолдинга «Патриот», который работал с сотнями телеграм-каналов и с десятками лидеров общественного мнения, находящихся на зарплате у Пригожина. По факту Пригожин создал медиахолдинг из 20–30 своих медиаресурсов с совокупным охватом в десятки миллионов человек в день. Это постоянная динамичная экспансия, за счет которой он, делец из 90-х, видел возможности для развития любого своего проекта.
— Любопытно, что еще один такой бывший делец из 90-х, а именно Михаил Ходорковский, поддержал пригожинский мятеж. Это, мне кажется, одно из самых забавных и печальных одновременно моментов произошедшего. При том, что в 90-е даже самые отвязные российские олигархи до такого уровня все-таки не доходили и ставки так высоко не поднимали. Что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что мы быстро забыли 90-е. Тот же самый Борис Абрамович Березовский, который вел переговоры с чеченскими сепаратистами — вот тебе хороший референс к тому, что на самом деле происходило в 90-х.
Мне трудно давать оценки Ходорковскому, потому что, мне кажется, это не предмет моей экспертизы и сегодняшнего нашего разговора. Но если говорить про поддержку Пригожина со стороны оппозиционных групп, то здесь действует простая, очень рациональная логика. Враг моего врага — мой друг. Мы можем ходить вокруг да около этой темы и говорить о кровожадности Пригожина, о том, что его ФБР разыскивает, что он — убийца и прочее. Но есть рациональная стратегия политиков (а Ходорковский — однозначно политик, да и в ФБК тоже заявили, что мятеж не поддерживают, но это достаточно важный момент, когда можно что-то поменять, окно возможностей). Конечно же, некоторыми политиками это воспринималось как seizing opportunities — попытка использовать момент для того, чтобы перевернуть игровую доску и начать партию заново. Ходорковский — сверхрациональный человек, который смотрит на ситуацию в России исключительно с точки зрения холодного расчета. Это прагматик, который будет всю свою стратегию, в том числе и политическую, строить на рациональном выборе, который ведет его к цели.
Цель — убрать Путина от власти. Неважно, кто это сделает — Пригожин, Навальный, или произойдет дворцовый переворот и условный Шойгу завтра въедет на коне в Кремль.
То есть это не принципиально, это будет другой человек с другим майндсетом, с которым надо будет передоговариваться всем, в том числе и оппозиции. Мне кажется, в этом и есть его расчет..
— Я поняла: в 90-е у нас был Березовский, а в 20-е — Пригожин. Пригожин сегодня — это как Березовский тогда.
— Ты знаешь, с некоторой натяжкой я действительно могу их сравнивать. Оба оказались в изгнании, оба определяли достаточно широкий пул вопросов, пусть и неформально. Скажем, Березовский был замсекретаря Совбеза. Пригожин формально в Совбез не входил, но ему давали поручения, которые напрямую относились к функционалу Совбеза. Что в Сирии, что в Ливии, что в Украине. Да, он менее масштабный, чем Березовский — но и времена другие. Все позиции заняты, и пробиться сквозь толщу этой бюрократической КГБ-шной иерархии не так-то просто. Ему это удалось, хотя предпосылок для этого было не очень много. У человека судимость по не самым лучшим статьям, у человека нет силового бэкграунда и до недавнего времени у него были очевидные приоритеты, связанные с сервисными функциями, так что он до последнего скрывал свою субъектность. А потом неожиданно для всех за несколько месяцев набрал такой субъектности, что от критики Герасимова и каких-то неназванных генералов перешел к критике Путина и войны. Вот так быстро всё сейчас развивается.
