«Мало кто из работодателей в Армении мог себе представить, что вокруг них будут бродить толпы россиян в поисках практически любой работы»

Восемь утра. Я просыпаюсь, пью кофе, принимаю душ, достаю вчерашние залитые краской и замазанные шпатлевкой джинсы weekday, такие же кеды NB и одну из мерчевых футболок из прошлых культурных проектов, кладу в рюкзак мультитул, индикаторную отвертку и шуруповерт. Все, я готов к новой смене.

Кажется, тут нужно немного вернуться назад. Я перебрался из России в Армению в апреле 2022 года. В РФ я был работником культуры и активистом, занимался художественными, гендерными исследованиями, кино и участвовал в создании безопасных пространств для различных дискриминируемых сообществ. Уже после нескольких антивоенных акций и выходов на уличные протесты в самом начале полномасштабного российского вторжения в Украину, стало понятно, что остаться в РФ не получится. Новый виток внимания силовых ведомств, увольнение с контрактной работы — все говорило о том, что нужно сделать выбор, и я выбрал Армению. Основным критерием было то, что, как мне казалось, из Армении я смогу продолжить участвовать в антивоенной деятельности, поддерживать товарищей и товарищек и продолжать работать над своими кейсами. Частично так и произошло.

Ник Дегтярев

Важным отличием в моем опыте, который я попытаюсь тут описать, было то, что я воспринимал свой переезд в Армению не как временную меру, а как эмиграцию. Это означало обязательное включения в бюрократические процессы легализации, изучение языка, получение разрешения на работу, собственно ее поиск и т.д. Когда сейчас думаю о первых нескольких месяцах жизни в Армении, в первую очередь вспоминаю странную свободу и страх, которые вдруг начали пересобирать мир вокруг, как будто я выходил из очень давних абьюзивных отношений.

В Ереване уже тогда неожиданно оказалось много знакомых из разных городов России, многие, как и я, были полны решимости бороться, поддерживали друг друга, включались в волонтерские проекты, помогали беженцам из Украины и Арцаха. Но, как я сейчас уже понимаю, на этой волне мы многое не замечали вокруг и многое были готовы быстро списывать на языковые, культурные различия, на травмы колонизации, в конце концов.

Еще то время запомнилось мне речами о поддержке России и политики Путина. Многие армяне (в основном среднего возраста) радовались наплыву россиян. Один мужчина торжественно объявил, что «русские» могут делать в Армении все что угодно, ведь чем их больше, тем больше вероятность того, что Путин защитит и Армению. Конечно, в сентябре 2022 года (во время азербайджанского вторжения и последующей блокады Лачинского коридора) эти настроения резко изменились.

По первому своему образованию я инженер. В Ереване я много помогал товарищам обустраивать дома, делать ремонты в различных арендованных помещениях и пространствах. Параллельно я продолжал искать работу — в целом любую, от видеооператора в театре до укладчика асфальта.

Есть забавный момент в повседневной коммуникации с местными жителями, к которому я до сих пор не могу привыкнуть — это невозможность сказать «нет» или как-то оперативно обозначить изменения планов. Какое бы объявление о работе я не находил, всегда оказывалось, что работник очень нужен, что работы много, а мои скиллы подходят почти на 100%. Всегда при этом оставался только какой-то один очень не значительный этап, который надо уладить. Например, «обсудить с коллегой» или «написать начальнику». После этого работодатель переставал выходить на связь. Представьте, у вас не хватает средств на жизнь и вам каждый раз говорят: «Все ок, ты принят!» — и каждый раз после этого пропадают. Тогда эти случаи меня в основном веселили, но в итоге стали проживаться как часть механизма эксплуатации, который очень незаметно вытягивает эмоции, надежды и силы.

Ник Дегтярев

Так прошло полгода. Я получил официальную прописку, социальную карту, разобрался в бюрократии, открыл счет, но работы так и не нашел. Ко мне продолжали обращаться друзья и подруги за помощью. Товарищи подкидывали короткие удаленные работы из разных точек Европы, и это все помогало мне выживать. В Ереване я в основном молчал и слушал. Мне очень хотелось понять точку, в которой мы с этой южно-кавказской республикой можем стать друг для друга полезны и чему-то друг у друга научиться. Кстати, насчет работы я понял тут одну штуку — она чаще всего находилась там, где это вообще не предполагается или не обозначается.

С этим утверждением связана история в магазине отделочных товаров, с которой практически началась моя «новая карьера».