Кадр из фильма Мартина Скорсезе "Волк с Уолл-стрит": жена одного из героев Шанталь (Катарина Кас) в качестве "мула" для перевозки денег
kinopoisk.ru
На фоне нового обострения в мировой политике совсем незаметно на минувшей неделе прошла осенняя сессия международной организации по противодействию отмыванию грязных денег — FATF (Financila Action Task Force). Между тем, с подачи Украины там обсуждался вопрос о включении России в черный список FATF. Пролоббировать это решение в осеннюю сессию не удалось, но, по мнению гендиректора «Трансперенси Интернешнл — Россия» Ильи Шуманова, принятие такой меры — вопрос недалекого времени. И санкции такого рода приведут к еще более плачевным финансовым последствиям для российских граждан и компаний, чем отключение от SWIFT в прошлом году.
— Хорошо помню, что когда Путин только стал президентом в 2000 году, он чуть ли не первым делом утвердил создание Росфинмониторинга и назначил туда своего друга по Петербургу, Виктора Зубкова. А я, в свою очередь, брала у Зубкова чуть ли не первое интервью в его жизни — и было тогда ощущение, что для новой власти очень важно, чтобы Россия была членом таких международных клубов, как клуба стран с финансовым разведками, что это не просто формальность. Давай напомним, почему это было так важно — и перестало быть важным сейчас?
— Это не перестало быть важным для высокопоставленных чиновников и сейчас. Сейчас это еще важнее, чем, возможно, в начале нулевых. Действительно, Россия попала в черный список FATF в июне 2000-го, через несколько недель после того, как Путин стал президентом. Просто потому, что в России не было системы противодействия отмыванию денежных средств. И действительно, это стало неприятным сюрпризом для Путина, когда он пришел на волне своей победы и делал первые шаги как президент. То, что Россия попала в этот черный список, достаточно сильно повлияло на имидж России, за которым тогда очень пристально смотрели. Я просто напомню, что 2000 годы — это расширение кооперации с целым рядом надгосударственных и межгосударственных институтов. На уровне «Большой семерки» тогда шла речь о каких-то коалиционных группах для развития экономики. Публичному образу России тогда уделялось очень много внимания.
И конечно же, нахождение России в черном списке FATF подразумевало негативные тенденции для российской экономики, в частности, для внешнеэкономических и банковских операций. Попадание в черный список автоматически привело к усилению контроля за торговыми и банковскими операциями российских контрагентов. Это обрушило все надежды на стремительный рост российской экономики. Рост ВВП после включения в черный список FATF замедлился почти вдвое, в том числе, из-за блэклистинга России.
Конечно, это решение воспринималось как политическое. Но простая модель входа в пул «хороших» стран, которые противодействуют отмыванию денежных средств, позволила быстро отреагировать на включение России в черный список наряду с Науру, Вануату и Гренадой. Россия в 2002 году вошла в FATF, Росфинмониторинг стал одним из членов этой международной организации, в России был принят закон о противодействии легализации доходов, полученных незаконным путем. В Россию приезжала группа экспертов FATF, чтобы посмотреть, как организована система противодействия отмыванию денежных средств — и действительно они восприняли это как нормализацию ситуации в этой сфере и заметили прогресс России. Хотя многое из того, что было сделано, конечно, было сделано на уровне «потемкинских деревень». Российские власти тогда даже не представляли, как организовывать систему KYC [Know Your Client, «знай своего клиента»] в банковской сфере, не понимали, какое отношение к отмыванию денежных средств имеют, например, ломбарды.
Но в целом при президентской поддержке Государственная Дума быстренько принимала нужные законы, рекомендации FATF исполнялись — ну и, собственно, [в октябре 2002 года] Россию из черного списка исключили. Сейчас — немножко другая ситуация. В том случае, если Россия вновь окажется в этом черном списке, исключение из него будет проблемой до нормализации внешней политики или даже смены режима в России.
— Ты в одном из постов в своем канале написал, что есть и хорошая сторона в возвращении России в черный список FATF — Росфинмониторинг не будет теперь осложнять жизнь российским оппозиционерам и всем, кто находился под его контролем. Можно об этом поподробнее?
— Да. Дело в том, что статистика показывает, что количество уголовных дел, связанных с отмыванием денежных средств в России падает год от года. И это не тенденция, которую мы видим после начала войны — это процесс, который идет еще с 2019 года. Это видно как по дополнительным составам преступлений, когда отмывание следует за основным преступлением, которым выступает, например, торговля наркотиками или коррупция, — так и по тем редким случаям, когда когда отмывание денег является основным составом. И конечно же, сокращение количества таких уголовных дел — это в том числе индикатор работы Росфинмониторинга. Количество отмываемых денег в России не уменьшается. Теневая экономика растет, особенно с учетом международной изоляции России и отключения банковских учреждений от международной сети SWIFT.
По идее, сейчас должен быть всплеск выявления преступлений, связанных с отмыванием денежных средств и теневых операций, но в криминальной статистике такого всплеска мы не видим.
При этом значительная часть работы Росфинмониторинга направлена на преследование людей, которых российские власти воспринимают как своих врагов или политических конкурентов. Это оппозиционные политики, независимые журналисты, лидеры общественного мнения, представители некоммерческих организаций. В материалах судебного дела практически каждого иностранного агента присутствуют свидетельства, которые дают Министерству юстиции право говорить о том, что человек получал денежные средства из-за рубежа. И эти свидетельства приходят от Росфинмониторинга.
Соответственно, Росфинмониторинг использует свои инструменты, которые направлены на противодействие отмыванию денежных средств и финансированию терроризма, для преследования людей, которые критикуют российскую власть. При этом мы видим, что эффективность преследования людей, которые отмывают денежные средства, снижается. Поэтому очевидно, что от исключения Россию из международной группы финансовых разведок «Эгмонт», выиграют, помимо финансовых мошенников и террористов, еще и российские оппозиционеры, некоммерческие организации и критики режима.
— То есть теперь Росфинмониторинг может обращаться к своим бывшим зарубежным коллегам с вопросами о деньгах российских оппозиционеров, а те им не будут отвечать — так это работает?
